Дикая фиалка Юга
Шрифт:
Вздохнув, завернулась в эту рогожу, как в мешок, и зарылась поглубже в солому, так теплее. Пока по нужде не хочу, о еде и подумать страшно, сразу тошнит. Значит, буду спать впрок. Придет заказчик, и все станет ясно. Да и в поместье, наверное, уже спохватились и ищут меня. А пока утро вечера мудренее.
Утро пришло, но пока мудренее не стало. Я выкопалась из соломы, с тоской оглядела свое платье. Почти вся юбка платья была в грязных и пыльных разводах, впрочем, руки были почти такие же. И, как я обоснованно подозреваю, моська была ничуть не чище. Подняла руки к голове и… здравствуй,
Уфф… наиболее крупные клоки соломы вкупе с моими родными волосами выдраны, кое- как приглажены волосы руками. И тут я поняла, что очень хочу в туалет. Вот прямо невтерпёж! Хотела крикнуть этим извергам, но вместо этого получилось хриплое карканье. О как! Но меня всё- таки услышали, и один из похитителей заглянул в эту конуру. Я озвучила свою просьбу, морщась и кривясь от боли. Мужик молча кивнул, скрылся, но вскоре появился с длинной веревкой, которой обвязал меня по талии.
Ой, да хоть на шее завязывай, только скорее веди в туалет! Он вывел меня на улицу. Я разочарованно вздохнула. Хибара стояла на отшибе, до ближайших домов было не менее пятисот метров. То есть, я могу хоть заораться, меня не услышат. Весь участок зарос бурьяном, забор в дырах. Даже тропинки к дому не было видно, все заросло. Да и дорога проходит значительно дальше от этой хибары.
Но это точно Монро, вон виден шпиль храма, это уж не спутаешь. Длина веревки позволила мне свернуть за угол и присесть в бурьяне. Это мне ещё повезло, что крапива здесь не растет. Но когда я, сделав все дела, попыталась ещё оглядеться, меня бесцеремонно дёрнули за веревку так, что я чуть не упала. Вернулись в хибару. Второй охранник уже проснулся и сидел на колченогом табурете. На столе перед ним на столе была разложена нехитрая снедь, но я и от вида такой еды сглотнула тягучую, горькую слюну. Получается, что ела я сутки назад, завтракала. А перед обедом меня и «киднапнули».
Но просить еды не стала, негоже виконтессе унижаться за кусок хлеба. Вместо этого я попросила воды умыться. Тот, который меня выводил, опять же молча кивнул, пропуская меня в ту конуру без окна. Впрочем, его вполне удачно заменяли многочисленные дыры в стенах. Второй же откровенно заржал:
– Ну и на фига ей вода? Не все ли равно, с чистой рожей или с грязной, все равно ведь…
Он не договорил, молчаливый саданул его кулаком в бок. А я с тоской поняла все то, что он не сказал. Ну, кто же оставит меня в живых? Первый закон любого уважающего себя похитителя - хороший свидетель - мертвый свидетель. Но воды мне принесли и даже слили на руки из кружки, пока я умывалась. Но к этим плюшкам добавился изрядный черпак дегтя - меня связали. И ноги в щиколотках, и руки в запястьях. Правда, хоть не туго, кровообращение не нарушено, и то хлеб.
Я плюхнулась вновь на ту же солому и принялась думать думу горькую.
Но долго предаваться унынию у меня не получилось, в первой комнатке послышались голоса, один такой барский, повелительный. Ага, вот и заказчик пожаловал! Может, что и прояснится. Я села поудобнее, натянула, как смогла платье
Заказчик опустился на табурет, бросив охраннику, чтобы они ушли на улицу. Я разглядывала парня, насколько смогла при скудном освещении. Парень был высок и красив той кукольной красотой, что порой вызывает даже отвращение. А этот… прямо Кен, спутник Барби. Блондин с волнистыми, тщательно уложенными волосами, очень светлая кожа с неярким румянцем. Темные брови и ресницы. И обалденно голубые глаза. Прямой нос, пухлые розовые губы, больше подходящие девочке. Вот подбородок подкачал. Немного скошенный, мягкий, чуть оплывший. Может, из- за этого у него комплексы развились?
Он тоже рассматривал меня с определенной дозой любопытства, но и с лёгким налетом презрения.
– Так вот ты какая... Да, не красавица, думал, у Гранта вкус получше.
Грант? А при чем тут мой муж? Или меня похитили из- за него? Бизнес, он ведь порой такой рисковый бывает. Но я продолжала молчать, пусть говорит. То, что он уже сказал, было просто целью задеть меня. Но целый ряд французских аристократов за спиной Вайолетт и меня заставляли держать марку. Он усмехнулся.
– Гордая, говорить не хочешь? Ладно, о другом тогда. Когда Грант должен вернуться?
Я пожала плечами.
– Точно не могу сказать, но он обещал вернуться через неделю, максимум, десять дней. У него там дела с организацией новой компании.
Парень неожиданно взвизгнул пронзительным, почти девчачьим, высоким голосом:
– Это должна быть моя, моя компания! И деньги мои! Почему вечно везде Грант вперёд вылазит? И все вокруг им восхищаются, какой он умный и деловой! А я тоже умный! Никто ведь ничего и не подозревает!
Однако несёт парня! Осторожно попыталась сменить тему, мало ли… что- то мне кажется, что у парня с головой проблемы.
– Простите, а с кем я вообще разговариваю? Вроде бы вас ни разу мне не представляли.
Парень приосанился, выпятил грудь вперёд.
– Я - Малферст Уинделл, виконт Данмор, следующий граф Кингдом!
О как! Брат Гранта, что ли? А почему представляется его титулом? Насколько мне известно, у британцев только старший сын носит наследный титул, второй и последующие имеют только родовую фамилию и, если есть что, то наследуют имущество матери или других родственников по материнской линии. Сложно у них там все… Я, поэтому и поинтересовалась, но лучше бы промолчала.
– Простите, но, насколько мне известно, то это мой муж Грант имеет титул виконта Данмор, но никак не вы. Очевидно, вы родственник моего супруга?
Этот Малферст визжал ультразвуком минут десять, я прилагала большие усилия, чтобы добыть информацию из его визга. Собственно, ничего нового я не услышала. Перепев во всяческих вариациях главной темы - все должно быть его, а кто в этом сомневается или мешает достижению цели - должны быть уничтожены!! Да- да, вот так! И гадкая старуха – бабка, и ее родственник, король Ричард…