Дикая и необузданная
Шрифт:
— Я уезжаю, — собрав последние силы, решительно заявила Линдси.
— Я вас отвезу.
— Не стоит. Я приехала на такси и не понимаю, в силу каких причин должна возвращаться обратно на чем-то другом.
— Причин? Что женщины вообще знают о причинах?.. Мне вполне хватает общения с одной несносной особой, так что прошу вас, хотя бы вы не осложняйте мне жизнь.
— А мои желания значения не имеют?
— Нет.
— По-моему, вы самый высокомерный, властный…
— Хватит! Вы даже не оригинальны.
В холле, щелкнув пальцами, он отрывисто отдал какое-то распоряжение, и, когда они спустились вниз, у подъезда уже стоял серебристый лимузин с шофером.
— Я сам сяду за руль. Спасибо, Бакстер, — сказал Ник, помогая Линдси забраться в роскошный салон автомобиля, где царил полумрак.
Не спрашивая, где она живет, он тронулся с места, и вскоре они смешались с потоком машин. Линдси заметила, что он едет в нужном направлении, и догадалась, что ее адрес он запомнил во время допроса в спальне. Поскольку движение на улицах Найтсбриджа было интенсивным, а Ник, похоже, не слишком следил за дорогой, она молила Бога, чтобы они не угодили в аварию. Но заметив, что он управляет автомобилем так искусно, словно составляет с ним единое целое, она успокоилась.
— Спокойной ночи, мистер Фарадей. Спасибо, что подвезли, — церемонно сказала она, когда машина остановилась у ее дома.
Она проворно выбралась из лимузина, но Ник оказался еще проворнее и подал ей руку, как только ее нога коснулась тротуара. У подъезда она снова попробовала было сказать «спасибо», но не очень удивилась, когда он вслед за ней преодолел семь этажей ее дома без лифта, даже не запыхавшись. Видимо, регулярно посещает спортивно-оздоровительный центр, ехидно подумала Линдси.
И когда у двери ее квартиры Фарадей протянул руку, она поняла, что не на прощание: он просил ключ. Пропустив ее вперед, он вошел следом, и Линдси решила, что это уж слишком.
— Послушайте, мистер Фарадей…
— Я просил вас называть меня Ник, — ответил он, с интересом оглядываясь вокруг.
Квартира вдруг показалась ей очень маленькой и тесной, когда она попыталась взглянуть на нее глазами Фарадея. Вещи, купленные ею, чтобы оживить спартанскую обстановку, доставшуюся от прежних владельцев, казались случайно попавшими сюда. Только ее любимое большое мягкое кресло не разочаровало Линдси: оно, похоже, могло сделать уютной и тюремную камеру.
Лицо Ника оставалось бесстрастным, когда он задумчиво произнес:
— М-да, над этим надо пораскинуть мозгами.
— Над чем?
— Пока сойдет и так, но, как только начнется работа, вам нельзя будет здесь оставаться.
— Мне здесь нравится. Никуда уезжать я не собираюсь.
— Да, я вижу, вы постарались создать здесь уют…
— Спасибо.
— …но, помимо всех прочих обстоятельств, я лично не собираюсь совершать восхождение на
— Это наша первая и последняя встреча, мистер Фарадей. У вас больше не будет повода видеть меня. — Она помедлила, но, не в силах бороться с любопытством, спросила: — А что за обстоятельства?
— Вы будете нарасхват. Следовательно, вам потребуется какая-нибудь охрана. Впрочем, это не ваша забота.
— Как и все ваши планы, связанные со мной. Я не приму ни одного вашего предложения!
Это было простым сотрясением воздуха. Ник, увлеченный идеей, продолжал мыслить вслух:
— Вы могли бы переехать ко мне. Места хватит, а Луиза присмотрит за вами. Возможно, такие предосторожности покажутся вам старомодными, но это — часть вашего будущего имиджа.
— Ах, ну конечно! — с сарказмом отозвалась Линдси. — И мадам Дельмар примет меня с распростертыми объятиями.
— Возможно, вы правы… Луиза, кажется, настроена против вашего участия в рекламной кампании. А она бывает очень упрямой, отстаивая свое мнение.
Как и кое-кто другой, подумала Линдси; кипя от негодования.
— Она, конечно, не будет ежеминутно демонстрировать свое презрение и ущемлять вас в связи с тем, что ее мнением пренебрегли, но при сложившихся обстоятельствах действительно лучше подыскать вам отдельную квартиру.
Широко раскрыв глаза от изумления, Линдси воскликнула:
— У меня есть квартира. Вот эта. Может быть, вы наконец перестанете вмешиваться в мою жизнь?
Не ответив, он размашистым шагом прошел в спальню и распахнул дверцы платяного шкафа. Брезгливо исследовав содержимое, Ник сгреб его в охапку и, скомкав, бросил на кровать.
— Что вы делаете? — не веря собственным глазам, спросила она.
— Наглядно демонстрирую свое отношение. За вас и в самом деле нужно хорошенько взяться. Какие у вас размеры?
Линдси не верилось, что весь этот кошмар происходит с ней наяву. Он что, решил начать ее жизнь заново, поселив в новую квартиру, купив новый гардероб… что еще? Особенно ее ужасало безразличие, с которым он игнорировал ее привычки и желания. Пытаясь отстоять остатки независимости, Линдси воскликнула:
— Не ваше дело!
— Как вам будет угодно. Я просто пытался облегчить задачу. Но так даже интереснее, — сказал он, и его взгляд, миновав возмущенно вскинутый подбородок, медленно заскользил по ее фигуре, задержавшись на мгновение, показавшееся ей вечностью, на груди и линии бедер.
Линдси уже жалела, что не сказала ему все, что требовалось, так как осмотр слишком уж затянулся, и ее охватывало все большее смятение. А Ник даже не пытался сделать вид, что его исследование носит отвлеченный характер. Явное восхищение, отражавшееся в его глазах, было красноречивее всяких слов.