Дикая кошка

Макалистер Энн

— Мне тоже, — улыбнулась Кэт, слегка успокаиваясь.

— А как насчет платья?

— Какого платья?

— Того, в которым ты пойдешь на бал.

Генеральный директор банка, в котором работал Адам, раз в год устраивал роскошный бал и приглашал туда только значимых людей. И в прошлом году Адама впервые позвали на этот бал, но Кэт на него не попала, потому что они только за месяц до этого познакомились. И все равно Адам с горящими от восторга глазами описывал ей подробности.

И когда они начали встречаться в январе, Адам

сразу же сказал, что в этом году она сможет пойти вместе с ним на бал.

И теперь он спросил:

— Кэт, ты же меня не подведешь?

— Конечно нет!

— Он состоится всего через неделю с небольшим, а у тебя еще нет платья.

Большинство мужчин считали, что если они уж пригласили женщину на подобное мероприятие, то она уж как-нибудь справится с выбором соответствующего платья, но только не Адам.

— Ты должна выглядеть элегантной, — пояснил он, показывая ей приглашение. Но говорил он при этом так, как будто сомневался, способна ли она вообще на это, разглядывая при этом простую юбку и блузку, в которых она пришла с работы.

— Я знаю, отличный повод купить новое платье, — с преувеличенной радостью заверила Адама Кэт, хотя особого энтузиазма и не чувствовала.

— Я пойду с тобой.

Кэт не удалось его переубедить, но пока что они так и не добрались до магазина, хотя он неоднократно звал ее туда.

И Кэт старалась себя уверить, что просто каждый раз так складываются обстоятельства. Она и так не слиш ком-то любила ходить по магазинам, а теперь еще и Адам будет стоять у нее над душой.

После того как в восьмом классе она подслушала, как один мальчишка обозвал ее кривоногой цаплей, она никогда не любила свое тело и предпочитала пореже смотреться в зеркало. А тем более в тройные зеркала в примерочных, многократно усугубляющие безрадостную картину.

Платье она, конечно, купит, но только сама. Причем такое платье, в котором себе понравится. Элегантность — это, конечно, хорошо, но не обязательно.

Оказывается, что в бабушкином сломанном бедре может быть хоть что-то хорошее.

— Здесь тоже продаются платья, так что я обязательно что-нибудь себе присмотрю.

Повисла длинная пауза.

— Что ж, полагаю, что у тебя просто нет выбора. Больше ждать нельзя, но не забывай, что оно должно быть элегантным. И не черным.

— А почему нет? — При слове «элегантность», Кэт в первую очередь думала о черном цвете.

Сложно не выделяться, когда ты ростом под метр восемьдесят, а твои волосы горят ярким огнем. Так что она всегда предпочитала черные платья.

— Потому что мы идем не на похороны, — пояснил Адам. — Мы идем на бал.

— Я обращу внимание на цвет, — пообещала Кэт. Вот только не стала говорить, что все равно купит то, что ей понравится.

— Я позвоню вечером, так что ты сможешь рассказать, что ты выбрала.

— Но сегодня у меня просто не получится.

— Почему?

— Потому что у бабушки операция!

— Да, конечно. Ладно, у меня

сейчас собрание, а потом я тебе еще позвоню. Я люблю тебя.

— Я тоже, — начала Кэт, но Адам уже повесил трубку.

Потом Кэт купила чашку кофе, чувствуя, что теперь волнуется не только о бабушке, но и о дурацком платье.

— Она все еще в операционной?

Чуть не вылив весь кофе на себя, Кэт обернулась и увидела Яниса с Гарри на руках.

— Что ты здесь делаешь?

— Я думал, что ты позвонишь, когда операция закончится, но ты не позвонила. Так что мы пришли узнать, как все прошло. Ты как? — добавил Янис таким тоном, будто это интересовало его больше всего на свете.

— Я в порядке, — заверила Кэт, хотя прекрасно понимала, что ее голос противоречит словам. — А не звоню я потому, что сама еще жду звонка. Я не знаю, что с ней, но ты же говорил, что сюда не пускают детей.

— Детей не пускают дальше, так что нам придется остаться в приемной. А ты точно в порядке?

— Точно, просто я устала ждать.

— Да, я прекрасно тебя понимаю, я чувствовал то же самое, когда отцу оперировали сердце.

Кэт в первый раз об этом слышала, но Янис не стал вдаваться в подробности, а вместо этого спросил:

— Когда началась операция? И сколько времени она должна была занять?

Кэт начала отвечать и поняла, что так хорошо, когда можно поговорить с кем-нибудь, кого действительно волнует судьба бабушки. Пусть даже это и Янис. Они прошлись по коридору, а потом Янис купил им по чашке кофе, и Кэт только теперь заметила, что первую чашку уже успела выпить.

— Спасибо, — пробормотала она, принимая горячую чашку, и попыталась улыбнуться.

— Хорошо.

— Хорошо? — Кэт удивленно мигнула.

— Ты первый раз улыбнулась за день, — пояснил он, пристально разглядывая ее поверх чашки.

И Кэт невольно вспомнила, как он раньше смотрел на нее с той же заботой во взгляде.

— Кэтриона Маклин?

Подскочив от удивления, Кэт обернулась и увидела доктора Синга.

— Кэтриона Маклин — это я. С бабушкой все в порядке?

— Да, — кивнул доктор и пригласил ее зайти в кабинет.

Кэт попыталась что-нибудь понять по его лицу, но не смогла. И почему никто не учит врачей улыбаться?

— Заходите вместе с мужем, и я вам все подробно расскажу.

С мужем?

Кэт рассчитывала, что Янис сразу же все прояснит, но он только сказал:

— Если хочешь, то мы с Гарри можем подождать тебя здесь.

— Нет. Она и так все утро провела в одиночестве. — Конечно, глупо получилось, но раз уж они с Янисом знают правду, то какая разница, что о них подумает врач?

Так что они вместе вошли вслед за доктором Сингом в кабинет.

— Операция прошла очень хорошо, но ей придется еще немного полежать в больнице. Из-за возраста нужно быть очень осторожными. Когда ее повезут в палату, вы можете ее сопровождать, но ребенку туда, к сожалению, нельзя.