Дикая принцесса
Шрифт:
– Я люблю тебя.
– О, я знаю, дану, я знаю.
Тари улыбнулась и направилась в противоположный конец зала – к Маринике и господину Фералю. Там она познакомилась с известным писателем и редактором крупнейшей анкъерской газеты. После весьма занимательной беседы об архетипах она согласилась отдать ему второй танец. Гергос в это время разговаривал с кем-то ужасно скучным на вид – если бы это не было Малым Двором, Тари бы предположила, что с министром.
Когда заиграла музыка, она подошла ближе, но Гергос
– Не сейчас, – шепнул он, легко коснувшись губами ее пальцев, – я должен переговорить еще кое с кем.
– Но... как же первый танец?
– У вас нет других кавалеров?
– Я оставила его для вас.
– Прости, но я занят.
Он отошел к еще одному крайне скучному господину. Музыка сделалась громче. Тари растерянно наблюдала за собирающимися в центре зала парами и поигрывала веером. Выглядеть одинокой и брошенной не хотелось, и поэтому, распахнув небрежным жестом расписанный шелк, она направилась в сторону веранды. Там почти никого не было, и Тари несколько минут наслаждалась свежим воздухом и приятными мелодиями, льющимися сквозь высокие, открытые настежь двери. Она даже начала постукивать по резным перилам в такт музыке.
Днем на шумных улицах и площадях Анкъер не сильно отличался от других прибрежных городов. И даже от Каргабана. Здесь тоже было людно, тесно и душно – если, конечно, с моря не приходили тучи и не накрывали город дождевым плащом. Но вечером – и особенно ночью, – когда суета утихала, Тари с особой остротой понимала, что Анкъер – другой. Он звучал по-другому, пах по-другому – иным миром.
Улицы Анкъера были не слишком приветливы – в основном, вдоль них выстраивались глухие фасады с редкими узкими оконцами, даже двери располагались сбоку, и входили в дом через узенькие переулки. Зато за каждой неприступной стеной скрывался свой обособленный мирок: с жаркими, пахнущими всевозможными пряностями кухнями, просторными светлыми спальнями и, хоть маленьким, но непременным садом, тихим и уютным, даже когда на улицах бесновались торговцы и карманники.
Именно в такой садик и выходили высокие окна веранды. Пахло чуть сладковато – переспелыми фруктами. Дворец ее императорского высочества находился на возвышении, и до него не долетали ни соленый морской воздух, ни прелые испарения от каналов и рукавов Эриона.
– Тари, это действительно вы? – донеслось сзади.
Она обернулась, но говорившего узнала не сразу. Не из-за узкой маски, которая почти ничего не скрывала, а просто потому что успела позабыть большинство токанских знакомых. Многие из них хотели либо жениться на ней, либо сосватать своих братьев или сыновей, а значит, не стоили внимания.
– Дану Морэв? – неуверенно спросила Тари.
Он улыбнулся, демонстрируя крупные белые зубы, и Тари мысленно поздравила себя с догадкой. Ошибиться было бы неловко.
– Я не сразу поверил своим глазам. Вы так неожиданно пропали, никому ничего не сказав, и никто не слышал о вас все лето.
– Мне захотелось
– Но теперь вы здесь, в Анкъере, посреди шумного праздника.
– Уединение быстро надоедает.
– Тогда почему вы не танцуете? Неужели строгий опекун вам запретил?
Он бросил взгляд через плечо, должно быть, высматривая в толпе Гергоса.
– Нет, что вы. Просто из-за небольшого недоразумения я осталась без пары.
– Я с удовольствием составлю вам компанию.
– Не стоит, ваше сиятельство. Мне хорошо и здесь. Лучше расскажите, почему не танцуете вы?
Он элегантно пожал плечами, подходя ближе, и облокотился на перильца в полушаге от Тари.
– Я пришел слишком поздно, но затем увидел вас, удаляющуюся из зала, и поспешил следом. Может, у вас еще найдется для меня танец? Париль? Халаси?
– Халаси? Что это? Никогда о нем не слышала.
– Он совсем недавно пришел в Анкъер, раньше его танцевали только онтарские крестьяне, но за последние годы он пробрался в лучшие салоны столицы. И, помяните мое слово, через пять лет его будут танцевать во всех благородных домах Ланатана.
– Он настолько хорош?
– Сущее непотребство. Партнеры стоят почти вплотную, движения быстры и раскованны, и нет смены партнеров.
– Тогда я вынуждена вам отказать.
Его улыбка померкла лишь самую малость.
– Тари, вы не должны подпирать стенку во время халаси. Это было бы преступлением.
– Но я даже движений не знаю.
– В халаси нет ничего сложного, вы быстро поймете. Ну же, Тари, мы ведь старые друзья!
– Мне жаль, ваше сиятельство, но я не могу.
Он собирался настаивать, но Тари отвернулась и ушла в зал. Лучше подпирать стенку или слушать разговоры о литературе, чем раз за разом отшивать надоедливого поклонника. Чего Морэв вообще к ней прицепился? Неужели не видно, что ей нет до него дела? Потом Тари сообразила, что практически никто не знает о ее романе с Гергосом. Большинство по-прежнему считает ее его воспитанницей, чуть ли не дочерью от какой-то таинственной любовницы – до Тари и такие слухи доходили. И его обещание обеспечить ей приданое, должно быть, в силе...
Тари поискала взглядом яркую фигуру своего дану. В честь бала он снова вырядился как павлин... Гергос что-то обсуждал с очередным «министром». Ну кто же так бездарно проводит балы? Тари направилась к нему.
***
Гергос шестым чувством почуял неладное и обернулся до того, как Тари успела схватить его за руку. Он чуть сдвинулся, и со стороны выглядело, будто она всего лишь дружески коснулась его рукава. Тут же взял ее под локоток и представил своим собеседникам как «изумрудную маску».