Дикая работа
Шрифт:
— Ты берсерк, верно? — спросил морской Вождь.
Ардж молча кивнул, буквально кожей чувствуя виноватый взгляд Мисада.
— Мисад-Ар, подойди, — приказал Нароунд. — Мы готовы выслушать тебя.
Мисад встал рядом с Арджем и, поклонившись, ответил:
— Как скажете, Великий.
— Насколько я знаю, Ардж-Троу был одним из лучших в твоём клане. Расскажи нам, почему ты решил отпустить такого ценного работника и бойца?
— Мы с Арджем дружим с детства, — начал рассказывать Мисад-Ар. — Он спас мне жизнь, и я в неоплатном долгу перед ним. Дать свободу — это было самое малое, что я мог сделать для него. И он сам меня просил об
— Понятно, — остановил его Нароунд. — Но почему всё же он захотел уйти? Отвечай, Мисад-Ар. И лучше правду…
— Я… — Мисад заколебался, несколько пар глаз выжидающе смотрели на него, в буквальном смысле вытягивая внутренности, и под этими взглядами ему было крайне неуютно. С трудом собравшись с мыслями, он всё же сказал: — Мне больше нечего добавить по этому вопросу, Великий.
— Нагло лгать Совету, — насмешливо заметил Нароунд, — я бы мог поставить вопрос о лишении тебя статуса вождя за подобное. Но, так и быть, спишем это на твою забывчивость и страх перед берсерком. Давай, я напомню тебе о тех драках, какие происходили на твоём корабле по вине Ардж-Троу. В последний раз он едва не убил кое-кого из команды твоего корабля, и вскоре после этого ты дал ему свободу. Я ничего не упустил?
— Было не совсем так… — попытался возразить Мисад-Ар, растерянно посмотрев на Старейшину.
— Но это было, Мисад? Отвечай! — приказал Нароунд.
— Да, — едва слышно выдавил Мисад-Ар, опустив голову. — Но Ардж никогда бы не убил собрата, я его знаю. И в тот раз, когда это произошло, он сам попросил меня отпустить его, потому что не хотел больше никому навредить. Я бы никогда не изгнал своего лучшего друга. И драка не по его вине произошла, Арджа просто вынудили…
— Это сейчас не имеет никакого значения, Мисад, — нетерпеливо прервал Мехис-Тор. — Ты не должен был держать его на корабле, среди команды. Такие, как он, представляют серьёзную опасность для окружающих. Берсерки непредсказуемы, агрессивны, и я не понимаю, о чём вы думали, когда выбрали одного из них для нашего задания…
— Если будем сейчас искать ему замену, то потеряем драгоценное время, — заметил Орнан-Ндэ.
— Об этом ходили только слухи, — сказал Нароунд Мехис-Тору, — до нашей встречи я и сам не думал, что Ардж-Троу представляет настолько серьёзную угрозу. Поэтому не считаю целесообразным отдавать ему девушку. Кто знает, что он с ней сделает…
Ардж с трудом удержал в глотке злой клёкот, словно сквозь заглушку услышав последние слова Великого:
— И, думаю, вы поддержите моё мнение, братья.
Ардж сделал глубокий вдох и задержал дыхание, считая про себя. Драки на клановых судах никогда не были чем-то из ряда вон выходящим. Долгие полёты в компании одних и тех же рож, очень часто даже друг другу не симпатичных. Как будто до него этих драк никогда не было!
— Ну, держится он сейчас совсем неплохо для берсерка, — насмешливо заметил Такин-Рут, с видимым интересом наблюдая за всем происходящим. — И сомневаюсь, Нару, что ты думал о благополучии девушки, когда посылал её к нему. Слухи же ходили, — с откровенной насмешкой в голосе напомнил историк Нароунду его же слова.
Великий глянул на Такин-Рута сердитым взглядом, но на провокацию не поддался. Он лучше, чем кто бы то ни было, знал, как Архивариус хотел получить девчонку для себя. Даже предлагал Нароунду в своё время равноценный обмен, но тот отказался. Женщины, особенно красивые, были известной слабостью историка, и пройти мимо такой редкой драгоценности, коей
Ардж почувствовал, как сердце отпускает невидимая лапа. Замаячила на горизонте надежда, что Такин-Рут встанет на их сторону. Да и Фахор-Рат выглядел совершенно спокойным, даже равнодушным, лишь колючий холодный взгляд перемещался от одного лица к другому, и так по кругу, не останавливаясь.
— Решайте, кого вы поддержите, — поторопил их Мехис-Тор.
— Старейшина Нароунд прав, — первым ответил Арам-Ату. — Берсерки опасны, даже для своих близких. Он совершил ошибку, доверив девушку подобному дикарю. И, раз у нас появилась сейчас возможность исправить эту оплошность Великого, думаю, нам необходимо ею воспользоваться. Ради благополучия девушки, разумеется.
И то, что Шэни последние полцикла живёт бок о бок с этим «дикарём», похоже, никого из них не волновало… Ардж посмотрел на Фахор-Рата, ища поддержки, но служитель не удостоил его даже мимолётным взглядом. Тем неожиданней для него прозвучал спокойный и доброжелательный голос главного Архивариуса.
— Ардж-Троу, я на твоей стороне, — почтительно кивнул воину Такин-Рут, подвижные чёрные жвала неудержимо расходились в весёлой усмешке. — Могу ещё добавить, как Главный Архивариус, что я действительно впечатлён… нет, даже восхищён твоим поступком. Я и подумать не мог, что среди нас ещё встречаются настолько достойные личности.
— Если ты надеешься выкупить у него девчонку, то забудь об этом, — процедил Нароунд, сверкая жёлтыми глазами. — Фарим-Тана убил Я. И только Я могу распоряжаться её жизнью.
— Мы уже увидели, как ты распорядился, — холодно заметил Фахор-Рат.
— Я взял то, что моё по Закону, — оскалился Нароунд, бешеным взглядом посмотрев на служителя. — Вы же хотите отдать какому-то отребью последнего потомка Убийцы, а я не могу допустить этого.
— Ты предлагаешь несчастной девушке ответить за преступления её отца? — поинтересовался Такин-Рут, окинув Нароунда красноречивым взглядом. — Очень «достойно» с твоей стороны.
— Достоинство здесь ни при чём, — ответил Великий, — вы почему-то упорно забываете о кровном родстве. Она — дочь Убийцы! Да, сейчас она слишком юна, и кажется всем наивной и невинной. Но уже совсем скоро войдёт в возраст, когда сможет решать и выбирать сама. И что, по-вашему, выберет дитя истреблённого клана отступников? Фарим-Тан считал нас врагами. Его жизнь, и жизни его воинов я забрал в бою. Я лучше каждого из вас понимаю, насколько может быть сильна кровная вражда, передаваясь из поколения в поколение. И сейчас, если вы отпустите её, то дадите им прекрасную возможность взрастить следующих убийц, которые придут уже за вашими детьми!
Шэни стояла словно пришибленная, с опущенной головой, обняв себя руками за плечи, и мелко вздрагивала от едва сдерживаемых рыданий, из зажмуренных глаз катились слёзы. Каждое слово Старейшины причиняло почти физическую боль, а в душе всё сильнее разрасталось чувство обречённости. Они не отпустят её. Как бы Ардж не бился за неё, не отпустят. Просто потому, что она появилась на свет. И от этого осознания опускались руки и хотелось только одного: забыться, заснуть и больше никогда не просыпаться. Чирис обнимала её за плечи и что-то шептала на ухо, пытаясь успокоить, но выходило пока не очень. Из мрачных мыслей девушку вывел утробный рык, перешедший в сердитый глухой голос: