Дикая сердцем

Такер К. А.

Чем больше я слышу о матери Тоби, тем больше мне хочется с ней познакомиться.

– Он всегда жил один?

– Насколько я знаю, во всяком случае. Мама сказала, что до его приезда сюда он был женат, но его жена от него ушла. Не спрашивай, откуда она это знает.

Я вздыхаю.

– Наверное, потому что он мудак.

Тоби согласно хмыкает.

– Кстати, как ваши снегоходы? Папа спрашивал о тебе на днях. Ты не появлялась с тех пор, как забрала их.

– Да, знаю. Я была слишком напугана для пробежек, даже с

аэрозолем от медведей, – с досадой признаюсь я. – Когда нахожусь на улице, у меня постоянно такое чувство, будто за мной кто-то наблюдает. – Сегодня, к счастью, этого жуткого чувства не испытывала, но оно возникало у меня еще не раз после того дня. – Знаю, звучит безумно.

– К этому нужно привыкнуть, а?

– Ты имеешь в виду, не волноваться о том, что за мной может погнаться медведь или волк, или что я попаду под копыта лосихи, когда выхожу на пробежку? Да, я об этом.

Тоби смеется.

– В любом случае я с нетерпением жду, когда получу водительские права, чтобы снова ходить в спортзал. Жаль только, что он не в получасе езды отсюда.

Взгляд Тоби блуждает по каменному камину. Кажется, этот парень не сильно спешит вернуться домой к ремонту покинутого двигателя.

– Ты часто бывал здесь раньше?

– Пару раз. В основном, чтобы починить самолет Фила. – Он подходит к книжной полке, где я расставила семейные фотографии в рамочках – те, что стояли дома у Джоны, и несколько моих собственных. – Моя мама и Колетт были довольно близки. Она просила меня о помощи, особенно в последние несколько лет, когда Фил со многим перестал справляться.

– А почему ты работаешь с малолитражными двигателями, если умеешь чинить самолеты? – с любопытством спрашиваю я. Джоне и Тоби действительно стоит встретиться, и поскорее.

Он пожимает плечами.

– В гостинице не очень-то удобно работать с самолетами. Немного помогал Сиду Кесслару на сотом километре шоссе, но, между нами говоря, он обдирает своих клиентов. Терпеть не могу таких парней. В общем, я и не собирался возвращаться сюда.

– Тогда почему же ты вернулся?

– Дерьмо случается. – Он берет в руки фотографию меня с Дианой. – Это твоя сестра?

На мгновение отвлекаюсь.

– Лучшая подруга. Я единственный ребенок в семье. – Хотя прошлым летом я на пять минут убедила себя в том, что у моего отца есть тайная дочь – Мейбл. – А что насчет тебя? У тебя есть братья или сестры?

– Брат. Дикон.

Я вспоминаю ту охотничью фотографию на стене «Пивного домика».

– Старший или младший?

– Младший. Два года разницы.

– Он тоже помогает в гостинице?

Если да, то я его еще не видела.

– Он помогал раньше, – отвечает Тоби, возвращая фото на полку, – до того, как пропал.

Я нахмуриваю брови, повторяя его слова про себя на случай, если расслышала неправильно.

– Пропал, вроде переехал

в Майами и вы больше не общаетесь?

Серые глаза Тоби устремляются на меня, и в них мелькает намек на мрачное веселье.

– Вроде однажды ушел на охоту пять лет назад и не вернулся.

Меня охватывает леденящее чувство.

– О боже! Он… Я имею в виду… Как ты думаешь, он все еще может быть где-то там?

– Не-а. Во всяком случае живой. Мы искали его месяцами. Полицейские штата, местные поисково-спасательные службы, добровольцы.

Мне становится не по себе. Чувствую, что лезу не в свое дело – я ведь не знаю Тоби, – но ничего не могу с собой поделать.

– А что произошло?

– Ну… – Он облокачивается на подлокотник дивана и складывает руки на груди, словно устраиваясь удобнее для рассказа. – Он и двое его приятелей отправились на охоту в одно местечко за Фэрбанксом. В начале того года я порвал связки и восстанавливался после операции, иначе бы тоже поехал с ними. В общем, погода была дерьмовая, им не везло. Ребята захотели вернуться в лагерь, но Дикон, этот упрямый осел, остался. Сказал, что вернется в лагерь в течение нескольких часов или свяжется с ними по рации, если натечет на кого-нибудь, чтобы они вернулись и помогли ему.

Предполагаю, что «натечет» – это охотничий термин, обозначающий убийство или нападение на след, но я слишком поглощена рассказом, чтобы прерывать Тоби и задавать вопросы.

– Когда после наступления темноты брат не вернулся и не ответил по рации, они отправились на его поиски. Нашли его квадроцикл там, где Дикон его и оставил. Они попытались добраться до него пешим ходом, но квадроцикл стоял в двух километрах от тропы, да и к тому же было уже темно. Тогда-то они и заявили о пропаже. На рассвете его снова пошли искать, но не нашли.

– Они не нашли вообще ничего?

– Рацию, лежащую на земле. И следы. – Брови Тоби хмурятся, пока он изучает меня внимательным взглядом. Он колеблется, продолжать ему или нет. – Его и медвежьи.

Тоска одолевает меня.

– На земле валялось несколько пустых гильз. Похоже, он успел сделать пару выстрелов, прежде чем побежал. Они прошли по следам до самой реки, где те прервались.

– А что было потом? – спрашиваю я и боюсь ответа.

Тоби трясет головой.

– Местность прочесали, но ни Дикона, ни медведя так и не нашли. По тому, как выглядела земля, предположительно, брат оступился, спускаясь по насыпи, свалился в реку, и его унесло течением. Или же его догнал медведь, когда он пытался перейти реку. Но в таких случаях тело обычно находят.

– В таких случаях? – повторяю я дрожащим голосом.

– Если все на самом деле было так, – поправляется Тоби, улыбаясь, чтобы развеять мою панику. Однако его глаза не улыбаются.