Дикая сердцем
Шрифт:
От ветвей деревьев, растущих вдоль узкой подъездной дороги, догадываюсь я. А землю, скорее всего, разрыли его негабаритные шины.
Неподалеку, рыча и лая, появляется огромный черный волкопес.
– Сидеть! – кричит Рой.
Собака мгновенно затихает и садится на задние лапы. Интересно, такую реакцию вызывают команды хозяина или его тон? Неужели пес боится Роя так же сильно, как и я?
Я напрягаю позвоночник, когда Джона глушит двигатель.
– Привет, Рой. Как дела?
На этот раз он не удосуживается слезть с сидения, чтобы поздороваться
Рой издает хрюкающий звук, который вполне может сойти за приветствие. Его старые синие джинсы и клетчатая куртка, вероятно, те же самые, в которых он был и в прошлый раз, когда мы сюда приезжали, – снова покрыты опилками. Ружья, к счастью, не видно.
– Слушай, мы нашли твою собаку, угодившую в медвежий капкан в лесу. Мы попросили хорошего друга, ветеринара, помочь. Она увезла ее в свою клинику, чтобы выяснить, можно ли что-нибудь сделать, – говорит Джона, пресекая все притворства светской беседы.
– Проклятое животное… Он бродит уже несколько недель. – Напряженная челюсть Роя – это единственный признак того, что мрачные новости как-либо повлияли на него. – Он потеряет ногу? Потому что хромой пес мне ни к чему.
Джона тяжело вздыхает.
– Я не знаю, Рой. – Он достает из кармана рубашки визитную карточку Мари. – Здесь номер моей подруги. Она сообщит тебе результаты осмотра, и ты сможешь принять решение, как поступить.
Минуточку.
– Что значит «как поступить»? – шепчу я.
Джона бросает на меня взгляд через плечо, который подсказывает, что это именно то, о чем я и думаю.
Во мне вспыхивает гнев – на Роя за его черствость и на Джону за его безразличие.
– Весь последний час я отгоняла от пса Мюриэль с пальцем на курке. Мари пытается спасти его прямо сейчас. Рой не может просто сказать, чтобы она усыпила его, – цежу я.
Мои слова предназначены только для Джоны, но, очевидно, я произношу их слишком громко.
Глаза Роя сужаются.
– Я могу делать все, что, черт возьми, захочу. – Он машет рукой в сторону черного зверя, который пристально наблюдает за нами. – Я могу пристрелить его, если захочу, и ты ни черта не сможешь сделать.
У меня отвисает челюсть, я пытаюсь найти подходящий ответ, однако на ум ничего не приходит. Разве Мюриэль не говорила, что эти животные для него словно семья?
– Мюриэль? – Одно это имя в его устах говорит о том, что их вражда с Роем взаимна. Его губы изгибаются в раздумье. Долгое молчаливое мгновение затягивается, пока он рассматривает свою вторую собаку. – Наверное, тебе следовало позволить ей пристрелить его. Конечно, у такой юной городской простушки, как ты, кишка на это тонка.
Я бросаю на него раздраженный взгляд. Он как будто специально пытается меня разозлить.
– Ну, я ей не позволила этого сделать, так что теперь ты можешь побыть порядочным человеком и позаботиться о своем волке. Конечно, у такого жалкого брюзги, как ты, наверное, не хватит на это духу.
Рой
Как и Джона, судя по тому, как он вскидывает брови.
– И на этой ноте… – Он все еще держит визитную карточку между двумя пальцами. – Тебе нужны контакты Мари или нет? А то у меня еще куча дел.
Я задерживаю дыхание. Что, если Рой скажет «нет»? Что тогда произойдет с животным?
Рой подходит к нам и берет визитку, рассматривая ее на ходу, пока возвращается к машине.
– Она доставит мне проблем?
– Не-а. До тех пор, пока никто никого не покусает.
Джона заводит двигатель.
– Не за что! – кричу я, не в силах сдержать раздражение на этого человека, особенно после того дня, который у меня выдался из-за его разгуливающего повсюду животного.
Уголки рта Роя дергаются, как если бы он собирался улыбнуться, но затем этот мимолетный миг проходит, и он остается просто глазеть на меня, пока Джона трогается с места, возвращаясь на грязную дорогу.
– Надеюсь, этот пес покусает его, – ворчу я себе под нос, полагая, что Джона не слышит меня из-за шума двигателя.
Но его тело сотрясается от смеха.
* * *
– Да ладно! – хнычу я, когда Джона сворачивает налево к ангару вместо того, чтобы поехать сразу домой. Я отчаянно хочу в душ и поесть. У меня во рту ничего не было с самого утра.
Он останавливается рядом с Арчи, пайпером[4], который оставил ему мой отец, обтянутым парусиной и стоящим снаружи ангара до тех пор, пока Джона не сможет отогнать старый самолет Фила, поскольку ангар вмещает только две единицы.
– Дай мне пару минут. Я не успел закончить.
Пара минут никогда не ограничивается просто двумя минутами, когда речь идет о самолетах Джоны.
Я с неохотой разжимаю хватку на его теле. Он переставляет ногу и спрыгивает со снегохода. Меня всегда поражает, насколько грациозно он двигается для такого высокого и крупного мужчины.
– Все в порядке. Я побуду здесь, может, отгрызу себе руку, – сухим тоном произношу я.
– Как это сделал бы пес Роя, если бы ты его не нашла.
– Джона! – морщусь я.
– Слишком рано для шуток?
– Это вообще не смешно!
– Кто бы мог подумать, что ты неравнодушна к диким животным.
Он усмехается, исчезая в маленькой двери в ангар, оставляя меня в одиночестве размышлять о том, как сложился мой день.
Через пять минут, когда Джоны все еще не видно, я начинаю раздумывать, оставить ли его здесь и отправиться домой или зайти и поторопить его. В конце концов я глушу двигатель и раздраженно направляюсь к двери. Я нахожу Джону именно там, где и думала, – он обходит Веронику с планшетом в руках, просматривая свои послеполетные заметки и проверяя ее на предмет безопасности, с маской глубокой сосредоточенности на лице.