Дикая вода
Шрифт:
Филипп подошел к окну, отодвинул штору. Мелкий дождь, не переставая, продолжал сыпать мокрую крупу. Черепичные крыши домов из красных превратились в темно-бурые. Издалека донесся прощальный гудок корабля, отчаливающего от пирса. Филипп отвернулся и закрыл глаза. Впервые в жизни ему захотелось напиться от тоски.
Он вышел в коридор, по широкой лестнице, застеленной толстой ковровой дорожкой, спустился на первый этаж, прошел в ресторан. Он был почти пуст. За столиком недалеко от входа сидела одинокая девушка. Истосковавшийся по человеческому
– Скажите, здесь всегда так пасмурно? – кивнув на окно, снова по-английски спросил Филипп. Он уже убедился, что почти все голландцы знают английский.
– Ich nicht ferstejn, – ответила девушка и повернулась к официанту, который нес ей кофе на маленьком подносе.
Подождав, пока официант поставит кофе и отойдет от стола, Филипп спросил:
– Не поужинаете со мной? Я не люблю сидеть за столом в одиночестве.
Девушка решила, что незнакомец не понимает по-немецки, поэтому сказала по-русски:
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
Услышав русскую речь, Филипп так удивился, что девушка сразу обратила на это внимание.
– Вы знаете русский? – спросила она.
– В некотором роде да, – ответил Филипп.
Девушка оказалась русской немкой. Родилась и выросла в Казахстане, но пять лет назад вместе с семьей эмигрировала в Германию. Однако за все эти годы так и не привыкла к немецким порядкам. Поэтому перебралась в Голландию. Сейчас живет в небольшом городе Харлем недалеко от Амстердама. Имеет маленькую фирму по поставке цветов в Россию. Сюда приезжала по делам, через два часа ей надо возвращаться в Харлем.
– В этом ресторане готовят хороший кофе. Поэтому и зашла сюда, чтобы скоротать время, – сказала девушка.
– Меня зовут Филипп, – сказал Голобейко. – А вас?
– Надя Хольман, – ответила девушка.
– Не поужинаете со мной? – теперь уже по-русски спросил Филипп. – Я не люблю сидеть за столом один.
– А почему бы и нет? – засмеялась Надя. – Я так давно не говорила по-русски.
За ужином Надя рассказала ему о Голландии, о своей маленькой квартирке в Харлеме, о деле, которым занимается. В ее фирме всего один человек – она сама. Прямого контакта с русскими она не имеет. Ее задача – забрать уже упакованные в коробки цветы у фермеров и отвезти их в Амстердам. В Россию цветы отправляет другая фирма. Филипп понял, что она играет роль посредника.
Впервые после отъезда из Москвы он ощутил на душе легкую радость. Ему было приятно с Надей. Она оказалась не только красивой, но и умной. Легко откликалась на шутку, при этом улыбалась одними губами. Любила иронию, иногда иронизировала над самой собой. И он непроизвольно отметил, что так могут вести себя только русские. Ни американцы,
После ужина Филипп проводил ее до вокзала, усадил на поезд. Надя оставила ему свой телефон.
– Позвони, – сказала она, уже ступив на подножку вагона. – Если, конечно, будет свободное время.
– Обязательно позвоню, – заверил Филипп.
На следующий день во время обеда в ресторане за столик Филиппа подсели двое россиян. Один из них был черноволосый, с большими навыкате темными глазами и крючковатым мясистым носом, другой – блондин с узким лицом. Когда официант принес меню, черноволосый, по складам читая названия блюд по-английски, пытался выяснить у него, что представляют эти блюда и нет ли среди них свинины. Официант, не понимая, чего от него хотят, только пожимал плечами. В конце концов заказ они все-таки сделали.
Обедали россияне плотно. На закуску были малосольный лосось, испанская темно-розовая ветчина, овощи и мясной салат. На второе – огромные английские бифштексы с запекшейся кровью.
– Хорошо бы организовать здесь свою фирму, – сказал чернявый, отрезая кусок бифштекса.
– Прежде, чем организовать фирму, надо за что-то зацепиться, – ответил блондин и подозрительно посмотрел на Филиппа. – Пока не зацепишься, как ты ее организуешь?
– Вы не возражаете, если я закурю? – спросил по-английски Филипп, доставая из кармана сигареты.
Россияне переглянулись, но, увидев в руках Филиппа сигаретную пачку, молча закивали головами. Филипп закурил, положив пачку на стол. Россияне снова переглянулись, и чернявый, медленно подбирая английские слова, спросил Филиппа:
– Вы живете в Амстердаме?
– Нет, – ответил Филипп. – Я живу в Харлеме. В Амстердам приехал по делам бизнеса. А вы, я вижу, из России?
– Да, – сверкнув желтоватыми белками, ответил чернявый.
– Я торгую с Россией, – сказал Филипп. – Поставляю в Москву цветы.
– Вы говорите по-русски? – повернувшись к Филиппу и немного подавшись вперед, спросил блондин.
– Очень плохо. По-русски говорит моя жена.
Филипп удивился сам себе. Он никогда не стремился стать актером, но сейчас с первой же фразы вошел в роль. Ему было интересно узнать, за что хотят зацепиться в Голландии эти люди. Россияне, как по команде, достали бумажники и, вытащив из них визитки, протянули Филиппу. Он бегло прочитал их. Чернявого звали Ахмед Саитов, блондина – Борис Шемберас.
– Скажите, – глядя Филиппу в глаза, спросил Шемберас, – а нефтью ваша фирма торговать не может?
Его английское произношение было вполне сносным. Филипп выдержал взгляд с холодным британским спокойствием и сказал, усмехнувшись:
– В Голландии можно торговать всем.
Ахмед Саитов тут же подозвал официанта, заказал коньяк и велел принести третью рюмку.
– Это хорошо, что ваша жена знает русский, – сказал он. – Кстати, откуда она его знает?
– Этого требует наш бизнес, – ответил Филипп.