Дикая вода
Шрифт:
– А как вас зовут? – спросил Шемберас.
– Фил Голби, – не моргнув глазом ответил Филипп.
Дальше пошел ничего не значащий треп. Россияне спросили, есть ли у него дети, был ли Фил в Москве. Он ответил, что никогда не был, да и жена была там всего один раз, поэтому оба мечтают съездить в Россию. Когда была допита бутылка, Ахмед Саитов, которого Филипп окрестил про себя чеченцем, как бы невзначай спросил, трудно ли в Голландии зарегистрировать иностранную фирму.
– С иностранной есть проблемы, – ответил Филипп, – для нее нужен определенный уставной капитал. Но совместное предприятие открыть
Внимательно слушавший Филиппа Ахмед посмотрел на Шембераса. Тот прикрыл глаза, и Саитов, чуть улыбнувшись, сказал:
– Послушайте, Фил, а не хотели бы вы создать вместе с нами фирму по продаже в Голландии российской нефти?
Филипп откинулся на стуле, провел холодными пальцами по неожиданно вспотевшему лбу. Он сразу вспомнил Москву и витавший в воздухе запах дележа огромной страны. Теперь ему предлагали принять участие в этом дележе. У него задрожали руки и, чтобы этого не заметили собеседники, он скрестил их на груди. Выждав долгую паузу, медленно произнес:
– Торговля нефтью – дело серьезное. Даже очень серьезное. Я должен посоветоваться с компаньонами. Запишите мой телефон в Харлеме. Через два дня я вам сообщу.
Шемберас достал маленький блокнотик, аккуратно записал номер телефона и сказал:
– В Голландии мы проездом. Завтра улетаем в Россию, но вернемся сюда через десять дней.
– Прекрасно, – ответил Филипп. – Через десять дней мы сможем говорить об этом уже конкретно.
В этот же вечер, позвонив Наде Хольман, он уехал в Харлем. Она не пригласила его на квартиру, а повела в небольшой ресторанчик, расположенный недалеко от дома, в котором жила. Филипп откровенно рассказал ей о встрече с россиянами и неожиданном предложении. У Нади был быстрый аналитический ум. Она сразу оценила ситуацию и сказала:
– Тебе надо легализоваться в Голландии.
– Как? – спросил Филипп. – С советским паспортом этого не сделаешь.
– Давай думать, – сказала Надя.
Филипп почувствовал, что его начинает бить дрожь. Огромное счастье было на расстоянии вытянутой руки, его можно было поймать, засунуть за пазуху, для этого не хватало пустяка: получить право на работу в Голландии. Если бы он был африканским негром или папуасом Новой Гвинеи, он бы получил его в течение несколько минут. Но Филипп числился русским, а Европа панически боится русских и потому не желает видеть их у себя. Она с удовольствием принимает только русские деньги. И тут он вспомнил кейс Лешека Мочульского. Картинно, как на сцене, хлопнул себя ладонью по лбу и сказал, сверкнув счастливыми глазами:
– Кажется, я нашел выход. Надо позвонить в Варшаву.
На следующий день вечером он уже сидел на Маршалковской с Мочульским. Лешек внимательно выслушал его просьбу и сказал, не скрывая озабоченности:
– С европейским паспортом у тебя будут проблемы. Данные обо всех гражданах Европейского экономического союза имеются на компьютере любого пограничного поста. – Он наморщил лоб, задумавшись на несколько мгновений, и произнес: – А может, тебе сделать канадский паспорт? Тем более что ты прилично говоришь по-английски. Когда мы встретились, я даже подумал, что ты англичанин.
Филипп откровенно обрадовался. Канадский паспорт давал ему немало преимуществ. Не надо было врать, почему он не знает Европу, а Надя не
– Когда ты сможешь сделать паспорт? – спросил Филипп.
– Через два дня, – ответил Мочульский. – Но это будет стоить пять тысяч долларов. Такова такса.
«Жулик ты отпетый, – подумал Филипп, – если пытаешься надуть даже своего старого знакомого». Но вслух сказал другое:
– Дорого, конечно. Но ты меня припер к стенке.
Получив паспорт на имя Фила Голби, Филипп долго рассматривал в нем свою фотографию, пробовал пальцем краску на печатях, смотрел их на свет. Потом протянул Мочульскому конверт с деньгами. Тот пересчитал доллары и сказал:
– Счастливого пути.
Надя встретила его в аэропорту Амстердама, на машине отвезла в Харлем на свою квартиру. В этот же день в Харлем позвонил Шемберас. Сказал, что в воскресенье он вместе с Саитовым и еще тремя компаньонами прилетает в Амстердам. Было бы хорошо, если бы Фил встретил их. Они хотят обсудить с ним конкретные предложения.
У Филиппа был один недостаток, на котором его могли легко поймать. Он не умел водить машину. Для западного человека это было просто немыслимо. Когда он сказал об этом Наде, она засмеялась:
– Мы возьмем напрокат микроавтобус. Я буду за рулем, а ты с гостями.
Встречу Филипп обставил на самом высоком уровне. Микроавтобус «фольксваген» забрал гостей от дверей аэропорта. В гостинице их уже ждали готовые номера. Стол в ресторане был накрыт. За ним и состоялся разговор. Россияне предложили открыть в Голландии предприятие по продаже российской нефти. Возглавить его должен Филипп. За это ему отдают четыре процента акций. Остальные будут принадлежать россиянам. Предприятие будет получать из России нефть по шестьдесят долларов за тонну. Продавать для начала по сто двадцать, а потом дороже, поскольку нефть все время растет в цене. Разница будет ложиться на личный банковский счет каждого.
Выслушав предложение, Филипп сморщился. Достал сигарету, неторопливо закурил, потом сказал:
– Четыре процента слишком мало. Вся юридическая, в том числе и уголовная ответственность за деятельность предприятия, будет лежать на мне и тех, кто станет работать вместе со мной. Они тоже должны быть заинтересованы в успехе дела. Я настаиваю на пяти, плюс один процент моей жене. Она будет главным торговым менеджером. Надя немка, у нее обширные связи в Германии, большую часть российской нефти можно будет продавать именно там.
Нагнув над столом головы, россияне шепотом посоветовались между собой и согласились. На следующий день в Амстердаме была зарегистрирована фирма «Сибойл», а каждый из россиян открыл личный счет в голландском банке.
Через два месяца Фил Голби и Надя Хольман купили роскошную виллу на тихой, утопающей в зелени, улочке Амстердама. Деньги из России текли рекой. За неполный год фирма «Сибойл» продала более пяти миллионов тонн нефти. На счет Фила легло двадцать миллионов долларов. В офис Фил и Надя ездили каждый на своем «мерседесе». Отпуск они провели на итальянской Ривьере, зимой на неделю ездили отдыхать в швейцарские Альпы.