Дикен Дорф. Хранитель карты
Шрифт:
— Я с тобой.
С этими словами Эйприл и Дикен твердым шагом направились по дороге, ведущей за здание вокзала, к посадочной площадке. Дикен одним глазом выглянул из-за угла — никого. Перрон был опустелым. Еще решительнее они вышли на площадку и снова остановились. Вглядываясь в разрастающийся туман, они вздрагивали от малейших шорохов. Дикен зачесал рукой назад мокрые волосы и еще раз осмотрелся по сторонам. Эйприл достала медальон. Неужели эта вещь ничего не значит для ее владельца. Они стояли в тяжелом густом тумане возле билетной будки, примыкающей
— В любом случае мне было бы жалко с ним расставаться, — сказала она, сжав медальон в руке. — Стоило же столько трястись, чтобы никого здесь не найти… Послушай, может нам лучше было…
— Вы с медальоном? — вдруг прозвучал холодный голос из темного угла между двух строений. Укрытый смогом под нависшей крышей там стоял человек. Точнее он ютился в каком-то мусоре, в отсыревшей лежанке. Раздался болезненный хрип — неизвестный встал на ноги. Из дымки показалась фигура вокзального бродяги. — И с чем же тебе так жалко расставаться, дорогая? Вы принесли его?
Дикен и Эйприл остолбенели. Бродяга приблизился и бросил свой потухший взгляд на кулак Эйприл, из которого свисала коричневая веревочка.
— Это вы давали объявление, сэр? — опомнившись выдавил Дикен, еще крепче сжимая в руке трость.
— Допустим… Пятнадцать гвенов, и вы отдаете мне этот медальон! Хотя, — усмехнулся тот, окинув друзей ироничным взглядом, — дети… Мальчик, как думаешь, не проще мне было бы просто оставить себе эти деньги?
— Хорошо, хорошо… Эйп, — Дикен повернулся к подруге. Она, окаменевшая, искала иной выход. — Эйп… Бежим!
После этих слов он схватил ее за руку и они снова сорвались с места, оставляя за собой лишь мириады брызг. Бродяга остался стоять там, постепенно исчезая в наползающем тумане.
— Глупо было думать, что настоящий владелец сам придет за медальоном, — тревожно проговорил Дикен, когда они сидели на чердаке дома на углу Первых дубов. — Я так надеялся, что мы станем первыми, кто поймает этих преступников! Всегда какие-то ненужные мелочи, — разорялся он, нервно постукивая пальцами по столу. — На этот раз, Эйп, чую мы влипли… Дважды за день!
— Думаешь, он нас запомнил?
— «Думаешь»?! Да он сверлил нас глазами… Если он посредник между нами и убийцей, значит уже завтра, а еще хуже — сегодня вечером, на нас будет объявлен целый розыск!
— На медальон, Дикен, не на нас, — поправила его Эйприл, приставляя к окошку широкую доску, чтобы защитить горящие свечи от ветра. — Хотя в одном ты прав — мы влипли! Ну и денек… Вначале эта кухарка из клуба, теперь бродяга.
— Это все потому, — продолжал распинаться Дикен, — что надо думать! Всегда вначале надо подумать! Эту дурацкую математическую таблицу я смог изобрести, — он с укором поглядел на исчерченные листы бумаги на своем химическом столе, — а догадаться, что там нас будет ждать кто угодно, но только не преступник, не смог! Эйп, прекрати ты уже пялиться на эту побрякушку… Сейчас нам лучше всего спрятать его где-нибудь на чердаке,
— А по-моему — это интересно. Только подумай, на нас с тобой уже объявлена охота…
— Особенно интересно будет, если нас поймают и так же прибьют гвоздями где-нибудь на болотах!
После этих слов оба замолчали. Клетка Небула пустовала, это значило, что он пережидал дождь где-то за пределами чердака. Эйприл продолжала теребить в руках странную побрякушку, а Дикен безмолвно уставился в пол. Забавно скрючив брови, он усердно пытался что-то понять. Вдруг, словно что-то вспомнив, резко подскочил к столу, схватил один из пузырьков с жидкостью и швырнул в дальний угол маленькой комнатки.
— Что это было? — спросила Эйприл, недоуменно глядя на него.
— Помнишь, я тебя сегодня утром спрашивал про весомость фактов? — он вернулся на стул, и с тем же спокойствием снова уставился в пол. — Вот и пример… Как можно судить о более весомом, по нескольким малым. Что ты видишь?
— В смысле?.. Ну, осколки вижу…
— Еще?
— Воду какую-то…
— Это раствор соли хрома! В общем не важно… Каков твой вывод?
— Разбился флакончик чего-то.
— Блестяще! — похлопал в ладоши он и вернулся на место.
После этой нелепой логической цепочки снова воцарилась тишина. Дикен принялся копошиться в ящиках письменного стола, пока не вынул чистый блокнот и не объявил, что это и будет их совместной записной книжкой интересных фактов. Усевшись за стол, он начал подписывать обложку, а Эйприл затрясла медальоном, не обращая внимания на наступившее умиротворение:
— И все-таки очень странно, Дикен! Говорю тебе, я где-то видела этот знак…
— Эйп, это силуэт распятого голубя…
— Нет! — оборвала она его и, насупившись, снова уставилась на медальон. — Именно этот знак. Вот эти вытянутые лепесточки… Что-то всплывает перед глазами, не пойму…
— Эйп, прекрати, — устало проговорил тот, возвращаясь к тетради. — Давай так, сейчас я допишу, а потом вместе с тобой будем заполнять его всем, что нам известно. И про голубей, и про потери-находки напишем… Можно даже будет вкладывать сюда все оторванные интересующие нас объявления. К тому же у нас с тобой накопилась куча приложений «Дафиэлдс Инстанс».
— Вспомнила! — ликующе выкрикнула Эйприл, швыряя злосчастный медальон на стол. — Я же тебе говорила, Дикен, что вспомню!.. Тогда, в одной из книг…
Так Эйприл поведала ему, где впервые увидела этот символ. Оказывается, еще при первом визите в дом Мортуса, в библиотеке на Средней улице 16, она листала какую-то книгу. Дикен в тот момент увлеченно беседовал с Мортусом возле полок с шифрами и прочей ерундой. И как раз в той случайной книге, на одном из разворотов она увидела этот знак. Даже пары секунд хватило, чтобы он прочно заполз к ней в память.
Названия книги, как и ее содержания, она не знала, но место, где та лежала, она помнила наверняка, и готова была съесть медальон, если не найдет эту книгу снова.