Дикие цветы
Шрифт:
– Да, – пробормотал папа. – Мне казалось, я поговорил. Он что, снова оставил тебя одну? – спросил он Мадлен.
– Можете проверить мой дом, если хотите, – ответила та, склонив голову набок. – Я не вру, я вообще никогда не вру. У него встреча в Бирмингеме по поводу стальных стержней. Он инженер. Он оставил мне сосисок, но я не знаю, как их готовить.
Корд почувствовала, как сердце в ее груди забилось быстрее. Она не жалела Мадлен, даже несмотря на нелепый викторианский белый передник с ажурной вышивкой, на ее голые ноги в туфлях на застежках, на обгрызенные ногти и жидкие волосы, обрамлявшее усталое лицо, словно причудливый капюшон. Нет, она не жалела ее, но поняла,
«Я буду доброй», – подумала Корд, вспоминая отцовские наставления. Смутно понимая, что Мадлен не хотела бы, чтобы ее жалели, она встала и небрежно сказала:
– Хочешь, я покажу тебе, где можно вымыть руки перед чаем? Мы с родителями как раз собирались ужинать.
– Мы уже пили чай, – сказал Бен. – О чем ты вообще говоришь? Мы уже пили чай, и она не может здесь оставаться.
Корд вздохнула. Бен никогда не понимал, что битва окончена и армии сворачивают лагеря и перегруппировываются перед следующим сражением.
– Бен, – сказала мама, снимая кухонное полотенце с ужина, который миссис Гейдж уже накрыла для Тони и Алтеи. – Хватит.
– Ну, я считаю, что ей пора домой. – Бен посмотрел на Корд в поисках одобрения.
– Мадлен – гость в нашем доме! – сказал папа, наконец теряя терпение.
– МНЕ ВСЕ РАВНО! Я тоже здесь живу, а вы со мной вообще не считаетесь, – прокричал Бен.
Папа встал с побелевшим лицом.
– Пошел отсюда, – он указал в сторону французских окон. – Убирайся с глаз моих, неблагодарный маленький трус. Жалуешься по поводу каждой чертовой мелочи. Мы делаем все для тебя. Иди в свою комнату и не выходи до завтрака.
Бен в изумлении посмотрел на папу, Корд и Мадлен замерли в дверном проеме.
– Корд… – начал было он.
– Я сказал, сейчас же в свою комнату, иначе я тебя отшлепаю! – В голосе отца зазвучал металл, которого Корд никогда не слышала раньше.
Она похолодела и покрылась потом. Он же этого не сделает? Это ведь тот же папа, что так громко плакал, когда Бен нашел в гнезде черного дрозда мертвых птенцов, или когда Корд пела Ave verum [56] на школьном концерте? Это ведь он?
56
Ave verum corpus (лат. «Радуйся, истинное Тело») – в католической церкви рифмованная молитва, звучавшая в богослужении во время причастия.
– Я… простите, сэр, – мягко сказал Бен. – Я не хотел грубить.
– Нет, хотел. Ты старший ребенок, а ведешь себя, словно младенец. Корд водит тебя везде за собой, как побитую собаку. Убирайся, я не желаю тебя видеть.
Мама стояла в дверях, наблюдая за ними. Она подозвала Бена кивком головы и поцеловала его в макушку.
– Иди, любимый, – прошептала она, крепко его обнимая. – Увидимся утром.
– Ему пора взрослеть! – Корд услышала, как ее отец злобно бросил эти слова Алтее, пока Бен спускался вниз. – Ты его балуешь.
– Я его не балую, – едва слышно сказала мама. – Тони, тебе надо быть мягче с ним, и ты это знаешь. Это не его вина.
После нескольких секунд тишины они услышали, как Бен хлопнул дверью своей спальни.
– Мне нужно позвонить, – сказал папа и стал спускаться по лестнице в спальню.
– Мне на самом деле можно остаться? –
– О да, конечно. Идем со мной.
Мадлен, кажется, сомневалась.
– Я хотела сходить домой и забрать кое-что.
– Что? Одежду мы тебе можем одолжить. Если хочешь. Я думаю, ты выглядишь нормально. Пойдем послушаем мои кассеты, пока мама заканчивает с ужином.
Мадлен пожала плечами.
– Хорошо. Спасибо.
– Не стоит. Хочешь посмотреть на мои постеры AББA? Они внизу, в нашей комнате.
Мадлен отказалась. Она считала, что Бену лучше побыть одному сейчас. Корд согласилась, укоряя себя, что сама об этом не подумала.
– Ты видела их в «Сисайд Спешл» [57] по телевизору на прошлой неделе? – продолжала Корд, прислонившись к дверному косяку и отталкиваясь от него скрещенными за спиной руками. – Они спели «Ватерлоо» и «СОС». На следующей неделе мы тоже устроим шоу, прямо тут, на крыльце, но с другими песнями. Тебе обязательно надо…
57
Seaside Special – развлекательная передача, транслировавшаяся на BBC с 1975 по 1979 год. Снималась на различных британских морских пляжах.
Мадлен прервала ее:
– Я вообще-то не знаю песен AББA. У меня есть только транзисторный приемник. С наушником. Я слушаю Джона Пила [58] в школьном общежитии.
– О. – Корд на мгновение задумалась над ее словами. – Тебе бы поговорить с Беном насчет пансиона. Он думает, что там ужасно.
– Так и есть, – сказала Мадлен. – Но все равно лучше, чем с папой. На выходные меня забирает тетя Джулс, и нам совсем не скучно. Мы ходим в зоопарк и гуляем по холмам. Она готовит тосты с корицей. А еще у нее есть огромный кот по имени Стадленд… – Она накручивала прядь волос на палец, но резко оборвала себя и потрясла пальцем перед лицом, как будто ей показалось, что она слишком много рассказала. – Не важно. Вы рады новостям от твоей мамы?
58
Джон Пил (1939–2004) – британский радиоведущий и диск-жокей.
– Каким новостям?
– Большая роль на телевидении, – сказала Мадлен.
– Откуда ты об этом знаешь?
– Я… я подслушала ваш разговор. Я подходила к вашему дому, и ветер дул как раз в нужном направлении.
– О да. Думаю, это замечательно.
– Но никто из вас не выглядел радостным! – сказала Мадс. – Я бы прыгала от радости, если бы моя мама стала телезвездой.
– Она не станет, – сказала Корд пренебрежительно. Она слышала рокот папиного голоса из спальни. – В смысле, она всегда была актрисой, но звезда-это папа, – она показала пальцем вниз. – Он – лучший актер своего поколения. Гай так сказал.
– Кто такой Гай?
– Один из их друзей. Он тоже театральный актер, как папа, – попыталась объяснить Корд. – Мама не любит внимание. Она играет, чтобы уйти от реальности. Папа играет, чтобы его обожала публика. Он просто хочет любви, как собака. Бедная Спам, – вдруг добавила она. – Бедная девочка.
– Спам?
– Собака, которую нашел Бен.
– Я видела его с ней.
– Ее звали Спам. – Корд попыталась сосредоточиться на разговоре, но ее отвлекал отцовский голос, долетающий к ним через деревянные перекрытия. Голос был громким – папа на кого-то кричал.