Дикие Фейри

Валенти Сюзанна

Мои ладони вцепились в руль, когда я нажал на педаль газа, поворачивая за угол мимо полутуннеля, который был освещен изнутри лунным светом. — Нет, carina. Я делал отвратительные вещи. Вещи, которые заставили бы тебя посмотреть на меня по-другому. Вещи, которые преследуют меня.

Тишина пронзила мои уши, но длилась всего секунду, прежде чем Элис нарушила ее.

— Скажи мне. Нет ничего, что ты мог бы сделать, что заставило бы меня посмотреть на тебя по-другому.

— Пф, — рассмеялся я. Я повернулся, чтобы посмотреть на нее, отводя взгляд от дороги. — Ты продолжаешь говорить мне, что не видишь безжалостного лидера Клана, которым я являюсь, что ты не видишь мою темную сторону. И я думаю, что

лучше так все и оставить.

Я повернулся обратно к дороге и Элис сместилась на своем месте.

— Я хочу знать, Данте. Скажи мне, что ты сделал, — прошептала она, словно, слегка опасаясь ответа, но я чувствовал потребность в ее голосе.

Она хотела знать, над кем она спала, с кем сидела рядом в классе, кто сейчас управлял этой машиной. И, возможно, пришло время ей это узнать. Может быть, это будет правильным поступком, вместо того чтобы позволить ей поверить в ложь, что я был дружелюбным Драконом, которого она могла одернуть и подколоть. Она была единственной во всей школе, кому это сходило с рук. И мне нравилось играть с ней. Но теперь мы должны были стать друзьями, а друзья не лгут друг другу.

— У меня есть просьба, прежде чем я скажу тебе это, — сказал я мрачным тоном, от моего тела исходила линия электричества и потрескивала вокруг рулевого колеса.

— Какая?

— Не жалей никого в этой истории, — прорычал я, сжимая челюсть и увидел, как она кивнула мне.

— Я не буду, — прошептала она. — Расскажи мне.

Я глубоко вздохнул. — Все начинается с моего отца и отца Райдера. Мне было тринадцать, когда все пошло наперекосяк. В городе участились их нападения друг на друга. Не проходило и дня, чтобы Братство не нападали на нашу территорию. Луна только всходила, когда Оскуры давали отпор. Ты помнишь это, carina?

Она кивнула, придвигаясь ближе. — Мэр пытался установить комендантский час. Никто не должен был выходить на улицу после наступления темноты. Люди постоянно попадали под перекрестный огонь. Мама какое-то время думала о переезде, но я не думаю, что она когда-нибудь всерьез об этом задумывалась. Мы просто не высовывались и старались не обращать внимания на опасность.

— Да. Для нас это была настоящая война. Моя магия тогда еще не пробудилась, поэтому большую часть времени я чувствовал себя чертовски бесполезным. Орден я получил только в конце того же года, так что все, что я мог делать, это сидеть дома, пока мои кузены переходили в форму оборотней и отправлялись на выручку, — при одной мысли об этом, даже спустя столько лет, у меня под кожей закололо от ревности. — В общем, однажды в кафе за углом от моего дома была засада. Папа ходил туда регулярно… — я подавил комок, поднявшийся в горле, стараясь не дышать, пока переживал тот день. — Отец Райдера пришел с огромной группой Братства. Они убили всех в том месте, а потом разрезали моего отца на десять частей. Отец Райдера потерял за это глаз и три пальца. Но этого было недостаточно, — я стиснул челюсти, когда Элис протянула руку, чтобы дотронуться до меня.

— Никакой жалости, — рыкнул я в качестве напоминания, и она убрала руку кивнув.

Я прочистил горло, выдавливая из себя остальные слова, так как пространство в моей груди начало сжиматься. — Мама была слишком расстроена, чтобы пойти и опознать его в морге, поэтому я пошел вместо нее, — вспышки того дня заполнили мое видение. Ледяная комната, пахнущая металлом и химикатами. Ярко-синяя простыня, покрывающая его останки. Татуировка волка на тыльной стороне его руки, когда гробовщик отодвигал простыню в сторону. Холодный стук в груди. Привкус желчи. Искаженные черты его отрубленной головы. Рот, который в детстве целовал меня на ночь. И в этот момент я отбросил то, что осталось от той детской части меня. Я стал мужчиной. Мужчиной, который был полон решимости

занять место моего отца и отомстить за него по заслугам.

Я понял, что перестал вести машину, фургон стоял на холостом ходу, пока я отключался от ярких воспоминаний.

Элис придвинулась ближе, но сдержала свое слово и не выказывала мне жалости.

— Брат моего отца, Феликс, занял его место, пока моя мать разрывалась от горя, а я ждал появления своего Ордена. Но мне надоело ждать в стороне, и я попросил Феликса о помощи. Он принял меня, решил стать моим наставником и пока мама почти не обращала внимания на мир, я подвергал свою жизнь риску, присоединяясь к Феликсу в его забегах.

— Без магии? — Элис вздрогнула, а я кивнул.

— Я хотел быть на передовой. Я хотел знать в лицо каждого члена Лунного Братства. Я был так полон ярости и ненависти, что не задумывался, насколько это опасно, — я пожал плечами.

— Данте, — вздохнула Элис, в ее голосе прозвучала нотка страха.

Я продолжил, прежде чем она успела меня остановить: — Феликс научил меня быть безжалостным, беспощадным. Это был единственный способ победить врага. Мы должны быть более страшными, чем они, мы должны пролить больше крови и вселить страх в их сердца. Я верил в это тогда так сильно, что это поглотило меня. Так я справлялся с горем от потери отца. Я видел, как Феликс убил сотню фейри и знал, что должен пойти по его стопам, если хочу отомстить за отца. Я должен был быть готов убивать, несмотря на то, что, когда я это делал, это могло унести с собой часть моей души.

Рука Элис обвилась вокруг моей, но я знал, что это не сочувствие. Это было понимание. Но как она могла понять это, я не знал. Но, похоже, она понимала.

— Через несколько месяцев после смерти моего отца Феликс вызвал меня к себе домой. Он отвел меня в конюшню на своей земле, но лошади были выведены на пастбище. Вместо них сидели четырнадцать мужчин и женщин, их руки были скованы толстыми глыбами льда, а тела обмотаны цепями, — я все еще мог видеть все их лица так же ясно, словно они стояли передо мной на коленях. Страх, растерянность, ненависть, стойкость. — Феликс вложил в мою руку костяной кинжал. Это была темная магия, лезвие все еще было пронизано Элементом фейри, который владел им, и мой дядя прошептал мне на ухо: Эта кость принадлежала твоему отцу, его огонь все еще живет в ней. Используй ее, чтобы уничтожить тех, кто уничтожил его.

Я содрогнулся, это воспоминание вцепилось в мою душу и разорвало ее в клочья. — Феликс рассказал мне, кто они. Они были из Братства, они помогли отцу Райдера убить моего. Они были ответственны, — моя грудь сжалась, я не смотрел на Элис, когда произнес свои следующие слова. — Я убил их. И мне это нравилось. Я наслаждался ощущением того, что их жизнь оборвалась от моей руки, потому что это служило мне справедливостью, — я тяжело вздохнул, понимая, что должен закончить эту историю, раз уж я зашел так далеко. Элис будет смотреть на меня по-другому теперь, когда узнает, что я убийца. Может быть, она знала это и раньше, но никогда не позволяла себе в это поверить.

— Еще до того, как последнее тело упало на пол, казалось, что сами звезды уменьшились от меня. Я сделал это, я убил всех тех, кто покончил с моим отцом и остался только отец Райдера. Но я чувствовал себя… пустым. Полную пустоту. Как будто внутри меня не осталось сердца, которое могло бы перекачивать кровь по всему телу. Затем Феликс наконец заговорил и его слова сомкнулись вокруг меня, окутав меня, привязав меня к ним навсегда. Молодец, Данте, все последователи Лунного Братства виновны. Все они заслужили эту смерть, независимо от того, есть ли на их руках кровь твоего отца или нет.