Дикие сердцем
Шрифт:
— Посмотрите на это! Поезда ходят каждый час с полшестого утра до одиннадцати вечера. Целых семь поездов в воскресенье! — Меня поражала способность Гая лгать с таким серьезным выражением лица. Мне бы никогда не пришло в голову усомниться в его словах. — А что касается его матери, он тоже соврал? Она действительно сбежала с лучшим другом его отца, затем вышла замуж за рыбака и умерла от столбняка в Неаполе?
— Насколько мне известно, все это правда. Амброуз рассказывал то же самое. Не печалься, Гай всегда был редким мерзавцем. В этом секрет его обаяния. Ты еще легко отделалась, — в голосе Прим слышалась не свойственная ей язвительность. — Куда подевались рукавицы? Черт побери, Бальтазар
— Это любовь, — сказал Эдвард. — Терпимость — это не слабость и не умственное расстройство. Напротив, я считаю ее признаком душевного здоровья.
Прим нахмурилась и склонилась над печкой. Она чувствовала, что Эдвард метил в нее, и злилась. Но, глядя в невинные глаза Эдварда, я была уверена, что он не имел в виду никого конкретно.
— Проклятье! — Прим споткнулась о неподвижно лежащую на полу кошку. — Чуть не уронила чертову жаровню!
— Тебе никогда не приходила мысль пойти служить в армию? — мягко спросил Эдвард. — Только в армии каждое нормальное слово сопровождается ругательствами.
— Я люблю ругаться, — сказала Прим, вызывающе выпятив подбородок. — Я чувствую себе молодой и опасной, когда выражаюсь грубо.
— Ты для меня всегда молода и опасна, даже без чертыханья, — произнес Эдвард.
Прим поморщилась, а затем неожиданно рассмеялась.
— Оставайся, пообедаешь с нами, — сказала она и сняла крышку с жаровни.
Аппетитный запах жареной птицы наполнил кухню.
Глава 17
Хлоя трусила за мной, пока мы шли к Заброшенному Коттеджу. Эдвард должен был навестить нескольких пациентов перед вечерней операцией, а Прим ожидала к чаю Джорджа. Она предложила мне остаться, но я знала, что Прим не терпится поскорее превратить юного дикаря в воспитанного школьника. Мне казалось, что Прим лучше справится с задуманным без посторонней помощи. Кроме того, мне хотелось побыть одной и подумать о будущем.
— Фредди! — кто-то окликнул меня издалека.
Я подняла глаза и увидела Свитена Виннакотта. Он ковылял в мою сторону по тропинке.
— Здравствуй, Свитен! — Я дождалась, пока Свитен восстановит дыхание. Лицо священника раскраснелось и лоснилось от пота. Свитен приподнял шляпу и промокнул лоб. — Как поживаешь?
— Немного простужен, но в остальном прекрасно. Я как раз собирался навестить миссис Уошборн.
— Я знаю. Трофические язвы на ногах.
— Вижу, что ты понемногу осваиваешься в деревне. Бедная женщина! Боюсь, что она не слишком счастлива.
— Язвы очень болезненны?
— Дело не в этом. Последний раз, когда я навещал ее, она танцевала под граммофон. Я хорошо видел в окно, как больная прыгала под музыку. Услышав звонок в дверь, она громко пригласила меня войти. Когда я вошел в комнату, миссис Уошборн уже лежала на кушетке. Она жалобно простонала и заявила, что не могла стать на ноги целую неделю. Музыка играла так громко, что мы вынуждены были кричать. Миссис Уошборн сказала, что музыка поднимает ей настроение, а еще что она находится в глубокой депрессии из-за того, что
— А может, родственники не желают за ней ухаживать, так как прекрасно знают, что она здорова? Кстати, она получает пособие по болезни?
— О Господи, я и не подумал об этом! — Свитен потупил взор.
Его расстроила мысль, что миссис Уошборн может жульничать.
— На какие только преступления люди не пойдут ради денег!
— Ты права, Фредди. Мы все поддаемся искушению. Кто знает, что на уме у миссис Уошборн?
Так как я ни разу с ней не встречалась, то не могла ответить на его вопрос.
— На самом деле я сама отчаянно нуждаюсь в деньгах. Ты Должен знать всех в округе. Не слышал, никто не предлагает работу, что-нибудь не требующее профессиональных навыков?
— Это означает, что ты собираешься остаться здесь еще на некоторое время? Я так рад! А работа… Нам нужен могильщик, но это всего лишь пятьдесят фунтов в год.
— Вряд ли у меня получится вырыть могилу кому-нибудь, кто был бы крупнее, чем морская свинка. А что еще входит в обязанности могильщика, кроме рассуждений о пользе червей и бренности людского бытия?
— В обязанности могильщика входит звонить в колокола, надзирать за церковным имуществом. У нас никогда не хватает денег, поэтому могильщик должен всегда быть на подхвате. Что касается могил, то в наши дни их роют экскаватором. Получается намного быстрее, но зато слишком шумно. Исчезает таинственность, присущая кладбищу. — Свитен посмотрел на часы. — Должен бежать. Вечером мне необходимо быть на попечительском совете школы. Берил готовит ужин. Она будет в ярости, если я задержусь. Не волнуйся, Фредди. Я подумаю над тем, что можно сделать. Помни, Господь никогда не оставит свое чадо в беде.
Свитен резво рванул с места. Я посмотрела ему вслед. Полы длинного плаща путались у него между колен. Я заметила, что на одной ноге Свитена был черный ботинок, а на другой — коричневый.
Я решила, что вряд ли у меня получится выполнять обязанности могильщика. Удивительно, насколько неприспособленной к жизни я оказалась! Я не умела печатать, вести делопроизводство или бухгалтерию. Более того, я с огромным трудом складывала цифры — математика никогда мне не давалась. У меня не было ни малейшего представления о том, как работает коммерческая организация. Такие слова, как оборот, маркетинг, розница, прибыль, звучали для меня словно магические заклинания, я совершенно не понимала их значения. Только теперь я осознала, насколько бессмысленным было мое существование. Я намеренно пренебрегала богатством и разнообразием мира в погоне за деньгами.
Ветер гнал темные тучи по серому свинцовому небу. Холодные капли дождя упали на лицо.
— Фредди, — сказала я себе, — ты была полной дурой!
Сдавленный смешок раздался за моей спиной. Я обернулась и уставилась на деревья, которые густо росли по обе стороны тропинки. Слева от меня раздался треск веток. Хлоя зарычала и угрожающе оскалилась.
— Эй, там! — крикнула я с напускной яростью. — Выходи! Хватит играть со мной в эти глупые игры! — В ответ раздался шум листвы.
Я рванула в ту сторону. Крохотный кролик выскочил у меня из-под ног и дал деру в заросли. Я стала громко звать Хлою, рванувшую за кроликом, пока не сорвала голос. Наконец собака вернулась. Внезапный порыв ветра поднял воротник плаща и на минуту закрыл мне глаза. Я устало поплелась домой (я уже стала называть Заброшенный Коттедж домом), размышляя по дороге, как наполнить свою бесполезную жизнь смыслом.