Дикий цветок
Шрифт:
— Джереми, ты веришь в проклятия?
Глава 61
Как только пришло сообщение об обстреле форта Самтер, друзья — Томас, Джереми Младший, Стефан и Арман — постановили, что они вместе запишутся добровольцами в воинскую часть, формируемую для охраны побережья и защиты границ Техаса от вторжения. Северные и восточные границы штата были особенно уязвимы со стороны свободных территорий Оклахомы и Нью-Мексико, а также со стороны Луизианы, если этот штат попадет в руки северян. Поступили надежные сведения о том, что федеральные власти намерены заставить
35
Фронтир в истории США — зона освоения Дикого Запада, расположенная на территории современных штатов Северная Дакота, Южная Дакота, Монтана, Вайоминг, Колорадо, Канзас, Небраска и Техас. Зона постепенно расширялась и перемещалась на запад вплоть до Тихоокеанского побережья.
Будущий капитан Джетро Берлесон вступил в легендарное подразделение в возрасте двадцати лет и уже двадцать два года защищал фронтир штата от преступников, мексиканских бандитов и воинственно настроенных индейцев. Генерал Захария Тейлор, под началом которого Джетро Берлесон служил во время Американо-мексиканской войны, прозвал его Всадником Ветра из-за того, что Джетро мог верхом взлететь на самый крутой откос с мастерством лучшего воина из племени команчей.
Джессика заочно возненавидела капитана, когда в 1839 году он прославился во время войны с индейцами племени чероки в Восточном Техасе. В той войне погиб вождь Баулз, мудрый и уважаемый восьмидесятитрехлетний старик. Джессика восхищалась длившейся десятилетиями борьбой этого вождя за право его народа владеть землями Техаса.
Но если кто-то и сможет позаботиться о том, чтобы ее сын вернулся с войны живым и невредимым, решила женщина, то это капитан Джетро Берлесон, поседевший ветеран, почетный гость за обеденным столом.
Томас встретился взглядом с матерью и подмигнул ей. Джессика слегка улыбнулась в ответ, но тревога на ее лице при этом не исчезла. Во главе стола восседал хмурый отец. По бокам его расположились не менее угрюмые Анри Дюмон и Джереми Уорик. На званом обеде также присутствовал Джейк Дэвис, который не позволил ссоре между его отцом и Сайласом Толивером омрачить собственную дружбу с Томасом, с которым водился с самого детства.
Единственными женщинами за столом были Джессика и Присцилла. Никто из них не добавил и лучика света к полусумраку, разгоняемому лишь свечами в канделябре. Томас прекрасно понимал природу мрачных мыслей матери. А в это время капитан Берлесон говорил собравшимся, что «война продлится гораздо дольше, чем думают эти глупцы из законодательного собрания». Присцилла, думал Томас, молится о том, чтобы
Первая брачная ночь обернулась полной катастрофой. Томас сначала думал, что Присцилла с нетерпением ожидает этого знаменательного события, что она не меньше его заинтересована в зачатии ребенка, но девушка явно нервничала, была напряжена в его руках, плотно жмурилась и скалила зубы так, словно боялась, что ее сейчас ударят наотмашь кулаком.
Во время проникновения Присцилла завизжала.
— Я не готова, — отпихивая мужа, кричала она. — Пожалуйста! Прекрати!
Томас почувствовал себя бесчувственным чудовищем.
— Ты… такой… большой.
Губы девушки искривились в гримасе отвращения. Она отстранилась от мужа и свернулась калачиком. Присцилла, конечно же, никогда не видела мужского достоинства, но Томас предполагал, что ее мать рассказала дочери, что ожидает девушку во время первой брачной ночи. Теперь у молодого человека появились сомнения на сей счет. Има Вудворд была пуританкой. Не исключено, что она посеяла в голове дочери зерна божьего страха перед интимными отношениями.
— Ничего страшного, дорогая, — сказал он. — Это в порядке вещей — мужской орган увеличивается, когда мужчина желает женщину.
Девушка уставилась на него поверх плеча.
— Ты меня хочешь? Дело не только в том, чтобы я забеременела?
— Конечно же нет, — солгал Томас.
Вторая ночь оказалась значительно лучше. Присцилла не отказывала, но проще было бы разжечь мокрую древесину, чем вызвать огонек страсти у этой девушки. Третью ночь они исполняли свой долг, но ни о какой радости, ни о какой любви, как надеялся Томас, и речи быть не могло.
Лежа позже на своей стороне кровати, Томас в припадке отчаяния вопрошал:
— Что не так? Присцилла! Почему ты мне сопротивляешься? Ты меня не любишь?
— Конечно же люблю, — ответила жена.
Голос ее прозвучал жалобно, как плач котенка, потерявшего свою мать.
— Я… я просто боюсь.
Боюсь… Он познал нескольких женщин, и ни одна из них не жаловалась, что он ее испугал. Всем им очень даже понравилось.
Томас повернулся к Присцилле. Он провел рукой по изгибам ее тела под простыней, потрепал спутанные, поблескивающие светлые волосы, разбросанные на подушке, погладил по лицу.
— Все хорошо, Присцилла, — сказал молодой человек. — Нам понадобятся время и терпение.
Но спустя две недели он уже испытывал нехватку как первого, так и второго. Через несколько дней, в начале июня, его роте полагалось отправляться в Галвестон и там, соединившись с другими войсками, охранять побережье. У Томаса почти не оставалось надежды на то, что он оставит свою жену беременной.
Сейчас за столом Присцилла вдруг оживилась и подняла в разговоре интересующую ее тему.
— Капитан Берлесон! Знаете ли вы, что будете вести в бой сыновей аристократических семейств, предки которых прославились своей храбростью на полях брани в Англии? — сообщила она.
Похоже, его жена слишком налегала на вино, пытаясь заглушить страх перед предстоящей ночью. Только сейчас Томас осознал, что Присцилла явно навеселе. Вообще-то, она была утонченной, соблюдающей все приличия женщиной, вернее, девушкой, которая и в помыслах не пыталась оспорить авторитет своей свекрови. Не в повадках Присциллы было начинать разговор на тему, которая будет неинтересна капитану, а родителям ее мужа и их гостям может показаться даже неловкой, но молодая женщина просто обожала болтать о принадлежности Толиверов и Уориков к королевским домам Англии.