Дикий наездник
Шрифт:
Первое, что заметил Нуаду, посмотрев через затемненный фонарь десантного челнока типа «Копье-призрак» на лесистые холмы Агариметеи, — то, что ровным счетом ничего не изменилось с тех пор, как он сбежал отсюда со своими дикими наездниками. Однако первым впечатлениям редко можно доверять, и вскоре истинность этого утверждения подтвердилась.
Когда экспедиция дикого лорда натолкнулась на гробницу-хранилище, та представляла собой относительно небольшое скопление строений вокруг центральной пирамиды в поросшей лесом долине, теперь едва узнаваемой. Там, где прежде вздымались величественные лесистые склоны, ныне высились бастионы
Дно долины также лишилось лесистого покрытия, оголив протяженные траншеи, обелиски и меньшие пирамиды, что раскинулись на значительной его части. Как и горные вершины, искусственные расселины сияли энергией некронтир, отбрасывая изумрудный свет на обелиски и высокие арки, исчерченные узорами-электросхемами.
Дальнейшее разглядывание логова врага оборвала пилот.
— Тебе лучше занять свое место, — сказала она, указывая на приближающиеся серповидные летательные аппараты. — Нужно уйти от них. Я постараюсь поскорее сбросить высоту.
Нуаду увидел, как другие десантные корабли вокруг «Призрачного копья» также нырнули к земле, в то время как истребители «Багровый коготь» и «Болиголов» вылетели вперед, чтобы встретить сверкающий поток самолетов некронтир. За миг до того, как нос их корабля опустился, он увидел первые всполохи огня из ярких копий и ответные изумрудные полосы. Воспоминание о вражеских лучах смерти, уничтоживших его родню, заставило Нуаду вздрогнуть, и он быстро выбрался из кабины пилота в транспортный отсек.
Внутри, удерживаемые тросами, находились три «Гадюки». Его «Алеан» стоял между двумя другими штурмовыми скиммерами. Каждый из них представлял собой большой реактивный мотоцикл; на кормах двух боковых машин были установлены орудийные платформы с креслами, тогда как «Алеан» имел палубу с поручнями, на которой Нуаду ехал в бой. Несмотря на эффективную работу инерционных гасителей «Копья-призрака», когда дикий лорд взобрался на спину «Гадюки», попутно кивнув Б’сайннаду за рулем, то почувствовал, как самолет затрясся от маневров пилота. Нуаду бросил взгляд в иллюминаторы по оба борта и увидел вращающиеся за окном деревья и небо. Челнок закрутился бочкой сначала в одну сторону, а затем в другую, зигзагами мчась к лесу.
— Приготовиться к высадке! — крикнула пилот, предупреждая их не только голосом, но также импульсом по эмпатическому духовному каналу корабля. — Приближаемся к линии обороны!
Оглянувшись на фонарь в кабине пилота, Нуаду увидел, как исчезают целые участки леса: лучи зеленого света валили деревья, подобно лезвию гигантского комбайна, превращая древесину и листву в плывущую дымку из опилок. На месте леса поднимались машины некронтир, горящие нефритовой энергией. Крестовидные полукруглые артиллерийские установки повернулись к небу, и к снижающимся самолетам альдари взметнулись дуги искусственных молний.
Немного впереди, ближе к гробнице, из подземных стазисных хранилищ выскальзывали еще более крупные орудия, озаряя соседние деревья мерцанием своих смертоносных пушек.
— Скидывай нас и взлетай! — рявкнул Нуаду, перескакивая через поручень боевой платформы.
Он закрепил на броне грависбрую — обычно дикий лорд не пользовался этим средством безопасности ради свободы движения, но даже в возбужденном состоянии понимал, что вряд ли переживет падение с такой высоты.
— Мой лорд? — переспросила пилот.
— Мы слишком высоко для включения антигравитационных импеллеров, Нуаду, — отозвался Б’сайннад.
— Лорд прав, мы сначала заскользим, чтобы погасить скорость снижения, а потом, когда будем достаточно низко, запустим двигатели, — вмешалась Керидан, пилот одной из «Гадюк».
Ее стрелок, Лэдагда, кивнул из люльки с пучковым лазером.
— Лучше попытаться, чем нас собьют до высадки.
— Ладно, — сдался Б’сайннад. — Тогда держись крепче.
Пилот метнула на них взгляд, удостоверясь, что все расселись по машинам. Получив от них по матрице подтверждение, она в прощальном жесте поднесла пальцы к своему камню души, а затем ко лбу.
— Открываю десантную дверь, — объявила она. Фюзеляж с шипением заскользил вперед, разделяя корму и днище обтекаемого «Копья-призрака». В отсек ворвался ветер, принеся с собой усиливающийся визг самолетов некронтир. — Доброго полета. Бейтесь достойно.
Нуаду собирался ответить нечто равно вдохновляющее, но слова сорвало у него с уст, когда удерживающие тросы отсоединились, словно рассеченная паутина. В следующее мгновение «Алеан» уже падал к земле, а челнок быстро становился красным пятном над головами.
— Это транспортник, у него нет оружия.
Слова Цибилаху подтвердили то, чего так боялся Арадриан, и он перевел внимание обратно на серповидные самолеты, стремительно приближающиеся к машинам иннари.
— Сосредоточься на полете, а бой оставь другим, — продолжила спутница.
Иннари почувствовал, как ее сознание соприкоснулось с его, и позволил их периферийным мыслям слиться внутри систем «Рассветного паруса».
Все случилось инстинктивно, но, лишь ощутив, как заостренные грани ее души погрузились в его естество, Арадриан вспомнил, насколько сильно комморритка отличается от него, выходца с рукотворного мира Алайток. Пребывая в добровольном изгнании, Арадриан много времени провел в обществе друкари по имени Мэнсит, но он никогда не делил с ней душу подобным образом. Для его психических чувств разум Цибилаху казался горячим, а соединение походило на раскаленные гвозди, сбившие их воедино.
Преодолевая неприятное чувство, он сосредоточился на элеронах и других плоскостях управления, в то время как его партнер мысленно регулировала двигатели и антигравитационные импеллеры. «Рассветный парус» задрожал, и корпус корабля чуть развернулся, когда Арадриан попытался уклониться от приближающихся некронтир. Цибилаху тем временем указующими импульсами продолжала направлять звездолет к врагам. Иннари прервал маневр — она также изменила свои приказы, и «Рассветный парус», накренившись, вильнул влево.