Дикий. Его неудержимая страсть

Савицкая Элла

— Я рад за тебя, — голос с нотками стали остужает порывы парняги.

Тот на миг застопорившись переводит глаза на меня и снова возвращает взгляд на Матвея.

— Слушай, я не знал, что это твоя сучка, на ней же не написано, чья она, — отмахивается от меня, как от пустого места, и тут же глухо стонет, потому что Матвей хватает недоумка за нос и, задрав руку, заставляет оседать на пол.

Вот черт!

— Сучек трахаешь ты, — цедит глухо в перекошенное от боли лицо.

Парень уже сидит на коленях, а из его носа начинает

течь кровь, когда окружающие обращают на нас внимание. Сжимаю руку Кешнова, понимая, что подобная выходка в этом заведении может вылиться во что-то дерьмовое.

— Матвей…

Он что-то еще говорит бедолаге, но разобрать не получается. Лихорадочно смотрю по сторонам.

Только когда выпрямляется, отпустив наконец его, вижу, какой яростью блестят синие глаза.

— Может, домой поедем? Мне вставать завтра рано!

Посмотрев мне за спину, откуда за нами наблюдает все это змеиное кодло, Матвей кивает.

— Скоро поедем.

Глава 17

Матвей

— День добрый, Семен Валерьевич, — пожимаю руку даже не удосужившемуся встать Елисееву и сажусь за стол.

— Привет-привет, Матвей, я тут заказал на свое усмотрение, — махнув рукой на мясные закуски и салат, Елисеев делает большой глоток виски и дает знак официанту, чтобы тот наполнил и мой бокал.

Хочется сказать прямо в блестящие превосходством глаза: «Кушайте, не подавитесь», но я только киваю и откидываюсь на спинку стула. Откладывать встречу с Елисеевым уже было просто некуда, да и сегодня я наконец перевел ему бабки, заработанные на бое, поэтому могу смотреть глаза в глаза, наравне, не позволяя ему ставить себя выше, как он привык.

— Приятного аппетита.

— Спасибо. Ну давай выпьем за тебя, — протянув руку со стаканом, Семен скалится в улыбке. — Слыхал о твоих успехах, молодец, парень.

Ударяюсь с ним своим и отпиваю коньяк.

— Спасибо.

— Дальше, я надеюсь, больше? Мне тут тебя хвалят со всех сторон, говорят, зря ты давно сам не дрался, а выпускал своих салаг. Они ни в какое сравнение с тобой не идут.

Пожимаю плечами и так зная, что мои пацаны еще не имеют достаточного опыта, чтобы сравнивать их со мной. Совершенно разные категории.

— Научатся. Я дерусь временно.

— Да-да, видел я то, что твой Гуляев натворил. Подосрал тебе репутацию знатно.

— Пара боев, и репутация будет восстановлена, — прищурившись, парирую, потому что уже вижу, как ему хочется опустить меня на планку ниже.

— А ты уверен в этом? — вытерев жирные руки салфеткой, этот шакал ставит локти на стол и складывает пальцы в замок. Жест большой шишки, и я уже читаю у него в глазах что-то, что мне интуитивно не нравится.

— На все сто. В отличие от Гуляева, допинг я не принимаю и в боях не сдам.

— Сложно и бизнес вести, и драться, Матвей. Нужно делать упор на что-то одно.

— Я уже сказал, что мой выход на ринг — вынужденная

мера.

— А зачем делать ее вынужденной? Почему бы не извлечь пользу? Я посмотрел видео с боя и, знаешь, что увидел? Запал в тебе и бешеный потенциал. Ты бы если захотел, мог бы на мировой уровень выйти, и твое имя бы гремело из каждого угла.

Когда-то мне именно этого хотелось. Утопиться в славе, бабле, бухле. Я тащился от восторженных взглядов телок. Надо признать, отголоски подобного испытал и несколько дней назад на ринге. Ощущения, когда на тебя смотрят как на Бога, вызывают мощный приток адреналина, заставляя кровь шипеть и кипеть в венах. Каждый раз после такого хочется больше.

— Только решения проблем насущных с клубами занимает время, которое ты бы мог тратить на подготовку, — продолжает тщетно давить меня своими блядскими карими глазами, в которых умело спрятан посыл.

— Ничего страшного, выгребу. У меня хорошая команда.

— Ой, не свисти. Знаю я твою команду. Вон одних только сменил в Воронеже. Слышал же поговорку про двух зайцев?

Он и об этом в курсе. Охренеть. Может ему ещё отчитаться сколько я раз в туалет за день хожу?

— Это вы к чему, Семен Валерьевич?

— Это я к тому, Матвей, что не осилишь ты и бизнес, и бои. Ты мне вон сколько деньги задерживал.

Ах, блядь, ну да. Как же он мог не ткнуть меня в это рожей?

— Деньги ваши уже на счету, — цежу сквозь зубы.

— Я видел. Но ты ведь понимаешь, что можешь зарабатывать больше и абсолютно не быть мне должным.

— Если…? — предлагаю ему договорить, раз уж начал.

— У меня к тебе выгодное предложение. Ты ведь должен мне еще довольно круглую сумму. Так вот, я спишу ее с тебя.

Прищуриваюсь, точно знаю, что за таким щедрым куском сыра всегда следует звук захлопывающейся мышеловки. И он раздаётся на следующих словах.

— Я покупаю твои клубы, ты себе спокойно занимаешься тем, что тебе реально нравится.

Я даже не сдерживаю громкий смешок и качаю головой.

— Вы серьезно?

— Конечно. Не волнуйся, я прекрасно знаю, что такое первое детище в бизнесе. Оставлю тебя управляющим в твоем главном столичном зале, пока не поймешь, что тебе это не нужно. Захочешь, будешь так же тренировать своих пацанов, но зато появится возможность устраивать себе спортивную карьеру.

Мхм. Все продумал. Жадная жирная задница решила усесться в мое кресло. Безотрывно смотря в высокомерные глаза, так же, как и Елисеев, опираюсь локтями на стол.

— С чего вы решили, что драться я хочу больше, чем вести собственный бизнес?

— Я вижу это. Ты не создан для работы за столом, — указательный палец, покрытый сеткой морщин, тычет мне в лицо, — ты же огонь, Матвей. Ты должен гореть, а не превращаться в скудную горстку пепла.

— А вы хотите прийти на готовую сеть спортивных залов и спокойно заграбастать их себе, прикрываясь благородными порывами о моем будущем?