Дикое домашнее животное
Шрифт:
– Ну, хорошо, – признал Игорь. – Спортом я тоже не увлекаюсь. Хотя пару раз в месяц играю с друзьями в волейбол. Вообще-то я люблю читать.
– Да? – искренне изумилась я.
Вот уж не ожидала!
Его позабавило мое изумление, а я сначала смутилась, но потом быстро оправилась:
– А какие книги вы любите?
Если он ответит, что детективы, я его все равно прощу.
Хотя, честно признаться, я сама время от времени почитываю хорошие детективы. Ну, там, Дика Френсиса. Или Чейза.
Но он меня снова удивил:
– Разные.
Ого! Вот тебе и крестоносец.
Да он просто клад, если не врет! Сейчас проверим.
– А что из прочитанного за последнее время вам запомнилось больше всего?
Он задумался. Я жевала, с интересом ждала ответа и следила за изменениями его подвижного выразительного лица.
– Ну… Пожалуй, «История русской культуры ХХ века» Соломона Волкова. Не могу сказать, что очень понравилось или что я во всем согласен с автором, но было интересно.
С ума сойти! Да я же взахлеб прочитала эту книгу с месяц назад с точно таким же результатом: спорно, неполно, но безумно интересно!
Я принялась выспрашивать, с чем именно он не согласен. Мы немного поспорили про Максима Горького, напрочь разошлись во мнениях относительно Фадеева, зато сошлись по поводу Никиты Михалкова.
За такой приятной беседой время пролетело незаметно, мы увлеклись и даже слегка опоздали на начало фильма.
Бр-р-р! После духоты кинозала на улице показалось довольно свежо.
– Холодно? – спросил Игорь.
Я кивнула и обхватила себя руками. Он снял пиджак и отдал его мне. От пиджака пахло сигаретами, хорошим одеколоном и чем-то еще. Какой-то странный необычный запах – не то клей, не то краска. Я не поняла, что это, но мне понравилось.
– Пойдемте к машине, я отвезу вас домой, – вежливо, но не слишком охотно предложил он.
– Да мне тут недалеко. Лучше проводите меня, а то я маньяков боюсь, – заявила я, честно глядя ему прямо в глаза.
Он внимательно посмотрел на меня, словно пытался понять, нет ли в моих словах скрытого смысла. Разумеется, его там не было.
– Ладно, – согласился Игорь. – Ведите.
И мы пошли в сторону моего дома.
По дороге мы снова немного поспорили относительно того, был Фанфан-тюльпан тупицей или романтиком. Я, конечно же, считала, что тупицей, хоть и очень милым. Ну как можно три четверти фильма не обращать никакого внимания на Джину Лоллобриджиду у себя под носом!
Ни возле дома, ни в подъезде не горел свет. Как обычно.
– У вас что – всегда здесь так темно? – спросил Игорь.
– Почти, – призналась я.
Чистоту в подъезде мы с Бруно гарантировали, но уследить за всеми, кто тырил лампочки, конечно же не могли.
Он подошел к лифту и нажал на кнопку вызова.
– Я не езжу на лифте, – честно сказала я.
– Почему? – удивился
Я замялась.
– Не то чтобы боюсь… Просто он застревает в самый неподходящий момент. Правда-правда!
Мне очень нравился этот мужчина. Но даже с ним я не желала застрять в лифте.
Мама называет это «клаустрофобией». Не знаю, как это называется на самом деле. Возможно, я просто не люблю лифты.
– Ну что ж… Пойдемте пешком. Так и быть, провожу до квартиры, – вздохнул он. – Надеюсь, вы не на последнем этаже живете?
– Нет, – с сожалением признала я. – На шестом.
Как я ни тянула время, но все же неспеша, с многочисленными остановками мы добрались, наконец, до шестого этажа и встали у моей двери.
Ну вот и все. Я не знала, как его удержать, и мне хотелось плакать.
– Спокойной ночи, – сказал Игорь. – Больше не теряйте свой кошелек.
– Спасибо, что вернули его, – с трудом произнесла я. – И что сходили со мной в кино. И спасибо, что читали Соломона Волкова.
Он смотрел на меня, не мигая. А я сделала шаг вперед и поцеловала его. Поцеловала так, как никогда в жизни никого не целовала.
И ничего не произошло.
Я с трудом оторвалась от его сомкнутых губ, на ощупь нашла в сумке ключи, сказала «До свидания» и заплакала, только когда закрыла за собой дверь.
Глава 9
Плакала я, наверно, часа два. Потом пошла в ванную, умылась и легла в постель, наивно полагая, что смогу уснуть.
Сна, разумеется, не было ни в одном глазу. Я лежала в темноте, слушая, как похрапывает Бруно в коридоре, и боролась с отчаянием, накатывавшим тяжелыми черными волнами.
В голове было странно пусто – практически ни одной мысли. Лишь изредка мелькали разные картинки, почему-то черно-белые, словно кадры старого немого кино.
Вот мы сидим за столиком кафе, и я смотрю в холодные прозрачные глаза. Вот идем по улице. На мне его пиджак. Вот прощаемся возле двери в мою квартиру…
И за что мне такое наказание?
Ближе к утру я всерьез стала рассматривать различные варианты расставания с жизнью.
Веревку и выбрасывание из окна я отмела сразу. Во-первых, я боюсь боли. А во-вторых, это как-то неэстетично.
Резать вены тоже не лучший вариант. По тем же самым причинам.
Лучше всего будет просто уснуть и не проснуться. Выпить, скажем, стандарт снотворного. Интересно, что пьют в таких случаях? В Интернете, что ли, посмотреть…
Разгулявшееся воображение услужливо разрисовало мне во всех подробностях, как я лежу на кровати мертвая – разумеется, прекрасная и безмятежно улыбающаяся. Вокруг убитые горем родственники, друзья, соседи.
Ну, насчет соседей я все же не уверена…
А родители, конечно, очень расстроятся. Но скоро придут в себя. Они еще молоды. У обоих все в порядке с личной жизнью, оба занимаются любимым делом. К тому же у папы есть дача, а у мамы – кошка.