Дикое поле
Шрифт:
Отлив увел океанскую воду, и лодка осталась на заполнявшем лунку тонком песке. Всхлипы волн становились то сильней, то слабее. Потом вода снова начала прибывать — океан возвращался назад, к земле.
— Дядя Па,
Во втором часу дня вдруг разом посветлело — сквозь туман пробилось еще невидимое, но безошибочно угадываемое, яркое солнце. Осокин постарался определить месторасположение Экса и решил плыть немедленно; после того, как туман рассеется, их легко могли заметить из Боярдвиля. Поднялся легкий ветер. Осокин изо всех сил налегал на весла. Вскоре в тумане вырисовались очертания невысоких сосен на прибрежных дюнах.
— Ты знаешь, Лизок, именно от этого острова отчалил Наполеон, когда англичане увозили его на Святую Елену. Это была последняя французская земля, на которую он ступал. А последней, которую он видел, был Олерон…
— Так, может, это про наш Дикий берег сказано:
На берег большими шагами Он смело и прямо идет, Соратников— Конечно, про наш Дикий берег. Или про Экс? Я не знаю.
…И капают горькие слезы Из глаз на холодный песок.— Эй вы там, откуда вас принесло?
К ним с дюны сбегал молодой паренек лет семнадцати. Он был в штатском, только на голове у него была синяя пилотка летчика, из-под которой выбивался, черный чуб.
— Брест и Олерон! — крикнул Осокин.
— А, так вы, значит, те, о которых говорил товарищ Мартен. Он предупреждал, что с девочкой.
Осокин нагнулся, будто завязывая шнурок башмака, и тихонько погладил землю. Он не знал хорошенько, почему он это сделал — оттого ли, что это был остров Наполеона, или оттого, что он ступил наконец на землю свободной Франции.
— Эй, помогите мне лодку подтащить, а то ее унесет приливом, — крикнул ему паренек с черным чубом. — Она еще пригодится.