Дикое Сердце 1 часть
Шрифт:
– Ты обезумел? – испугался нотариус. – Где же, как не в Кампо Реаль? Что все это значит?
Сильными руками Хуан тряс бледного нотариуса. Сжал так, словно собирался задушить, и резко выпустив, воскликнул:
– Мерзавец! Проклятый! А она, она…!
– Хуан, что происходит?
– Своей жизнью и кровью она заплатит!
Напрасно нотариус бежал за ним. Хуан мчался, подобный циклону и смерчу, и никто не в силах его остановить. Он прыгнул в экипаж и взял поводья, свирепо схватил хлыст, в то время как перепуганный Колибри еле
21.
– Что? Ты покидаешь меня, Ренато?
– Всего на час, жизнь моя. Моника не может этого делать в одиночку. Правильно поехать туда и помочь ей.
– Что? Ехать в другую долину? И ты называешь это часом отсутствия? Туда час добираться, и возвращаться – другой.
– И несколько минут, чтобы бросить взгляд.
– Значит, еще час. В общем три часа без тебя, на три часа брошенная.
– Брошенная, какое ужасное слово? – ласково засмеялся Ренато. – Брошенная в доме, где находятся наши матери, где армия слуг ждет приказов, чтобы удовлетворить твои самые маленькие капризы.
– Они меня не интересуют, меня интересуешь только ты.
– Тогда, жизнь моя, жди. Обещаю не задерживаться. Посмотри, в библиотеке есть превосходные книги, помимо последних журналов из Франции. Можешь поупражняться на фортепиано или поспать. Это чудесный час для сна. Еще есть вышивание.
– Не хочу ничего делать. Буду ждать яростная и скучающая, ты знаешь. Уходи, уходи, так как ничто не поможет, но не задерживайся.
Айме обвила шею улыбавшегося Ренато и поцеловала его. Несложно играть в любовь ее гибкой и хитрой душе. Она играла в нее ежедневно среди щеголей, составлявших ее двор в Сен-Пьере. Ей доставляло истинно женское наслаждение проверять действие ее нежностей, улыбок, поцелуев, заученных выражений лица, благодаря которым она владела чувствами мужчин. Ренато поцеловал ей руки, а затем пересек быстрым и широким шагом длинную галерею. Когда исчезла его фигура, Айме упала со скучающим выражением на атласный диван, погружаясь в подушки и прикрыв веки.
Преодолевая крутую дорогу вверх по склону и оставляя позади себя берег, крепкие кони легко тянули двухместную повозку, подхлестываемые кнутом. Твердой рукой Хуан направил лошадей на вершину первого холма, откуда увидел маленькую долину, где раскинулись тростниковые плантации и возвышался простой кирпичный сахарный завод, и вдруг Моника, верхом на скакуне, подаренном Айме на свадьбу, выскочила ему на дорогу.
– Осторожно, хозяин! – предупредил Колибри.
– Будь она проклята! – ругнулся Хуан, резко останавливая взмокших лошадей.
– Вы убили ее, убили, хозяин! – воскликнул испуганный негритенок.
Хуан подскочил к женщине, которая прокатилась по дорожной пыли, и поднялась без его помощи, и взглянула ему в лицо скорее злобно, чем со страхом:
– Дикарь! Вы дикарь!
– Святая Моника!
–
Она попятилась от несказанного удивления. На секунду они застыли, как вкопанные, сбитые с толку, словно не могли поверить своим чувствам, словно взаимное превращение поразило обоих одновременно.
– Вы, вы! Это вы?
– Да, я… Я…
Хуан приблизился, не отводя от нее взгляда, и в сердце затрепетал луч надежды. Эта прекрасная женщина носила обычную одежду; ее неожиданное присутствие на землях Д`Отремон, которую он представлял в далеком монастыре; появление посреди дороги… А может все обстоит совсем иначе?
– Мольнар, Мольнар… Вы тоже де Мольнар! Или сеньора Д'Отремон?
– Я? Вы сошли с ума?
– Получается, это не вы вышли замуж за Ренато Д'Отремона? Не вы? Тогда, это Айме. Айме!
Он шел к Монике, а та со страхом попятилась. Слишком красноречивым было выражение мужественного лица, дрожащих губ, сверкающих глаз. Он схватил ее за руки, но она сердито высвободилась:
– Отпустите меня! Как вы смеете?
– А как она осмелилась так поступить со мной? Со мной! Со мной!
– А вы кто? Я ничего не понимаю.
– Конечно же понимаете. Я по глазам вашим вижу, что понимаете. Она не могла выйти замуж за другого, и вы это прекрасно знаете! Она не могла, и жизнью мне за это заплатит!
– Очнитесь! Вы что, потеряли разум?
Теперь уже она преградила ему путь к экипажу, вожжи которого придерживали дрожащие ручки Колибри. Внезапно она поняла всю картину ужаса, словно ярчайшее сияние луча ослепило глаза.
– Куда вы?
– К ней, куда же еще? Где бы она ни находилась, я найду ее!
– Она рядом с мужем!
– И что? Вы думаете, меня это остановит, потому что этот идиот, ничтожество, этот никчемный…?
– Замолчите, или я дам вам пощечину! Это вы идиот, ничтожество, пустой человек!
– Вы хотите, чтобы я задушил вас? – разъярился Хуан.
– Попробуйте, если осмелитесь!
– А что, если осмелюсь? Вы и вправду хотите, чтобы я совершил безрассудство? Уйдите с дороги!
– Я не дам вам пройти, пока не выслушаете! По какому праву вы что-то требуете от Айме?
– Что? По какому праву? Вы что, не знаете, кем я приходился ей? Не знаете, что я приехал сдержать свое обещание? Она не рассказала вам, что со мной, с Хуаном Дьяволом, должна навсегда сочетаться?
– С Хуаном Дьяволом!
– С Хуаном Дьяволом, именно с ним! И это я! Если вас так раздражает мое имя, то сожалею, но я Хуан Дьявол и призову вашу сестру к строгому ответу. Такому же сжатому, как ее шея, и когда эти руки отпустят ее, Ренато подберет ее проклятый труп!
– Нет! Не может быть!
Моника была на грани обморока под наплывом ужаса от свирепого взгляда этого человека, но очнулась, когда его руки сжали и тряхнули ее.
– Не падайте в обморок, Святая Моника. Подождите еще увидеть это! – посоветовал Хуан со свирепой издевкой.