Диктиона и планета баларов
Шрифт:
— Это всё?
— Нет, — я покосилась на него и прямо спросила: — Ты что, в бой рвёшься?
— А чего? — неуверенно пробормотал он, почесав ухо.
— А того, что ты к бою не готов. И я не готова. Нам нужно время и покой, чтоб собраться с силами.
— Понятно, — задумчиво кивнул Тахо.
Копыта коней снова стучали по дороге, и лес снова обступал нас тёмно-зелёными, душистыми стенами. Небо налилось яркой голубизной, в которой плавали местами пушистые запятые одиноких облаков. Солнце медленно двигалось по нему и было так похоже на другое, земное Солнце, что трудно было поверить, что мы далеко от Земли.
День на Диктионе был длинным. Может быть, её вращение корректировалось искусственно, чтоб максимально приблизить условия
Солнце поднялось в зенит и начало припекать, когда мы достигли первых гор. Они были невысокие, покатые, иногда до самых вершин поросшие травой и деревьями. И всё же на такой маленькой планете они казались огромными, а узкий горизонт ещё больше усиливал этот эффект.
Но мне некогда было разбираться в своих впечатлениях. С того момента, как мы поднялись на первый перевал, меня охватило странное чувство, что всё это уже было. Мне казалось, что когда-то давно я уже ездила верхом по этой дороге мимо этих голубых вершин. И это огромное небо уже сияло мне когда-то с высоты. Это было не похоже на обычное дежа вю, потому что я ощущала, что сама не соответствую себе. В том прошлом. Я была иной, я иначе всё воспринимала, иначе чувствовала, даже иначе сидела на коне. А как? Я попробовала перекинуть левую ногу направо и села по-женски. Можно ли так удержаться на спине лошади без седла при хорошем галопе? А почему нет? Так сидеть даже удобнее. Наверно, я тогда носила юбку… «Господи, о чём я думаю…» — мысленно вздохнула я, и села нормально, но беспокойство не ушло. Наоборот, оно постепенно нарастало.
— Вон за тем перевалом Зелёное озеро, — не оборачиваясь, сообщил Энгас, и моё сердца как-то странно замерло. А вдруг?..
IV
Смешение теней и света, причудливая путаница Добра и Зла, где нет полутонов, одно всегда берёт верх над другим, но то, другое остаётся рядом, ожидая своего часа, чтоб, уловив минуту слабости, снова вступить в борьбу. Всё тот же миф, та же загадка. И вопросы, встающие в начале третьей инкарнации, ничуть не отличаются от тех, что мучили в конце первой. Опыт ничего не даёт, кроме ощущения ответственности за свои ошибки, и судьба всё так же ошарашивает внезапными ударами и сказочными подарками, боль всё так же переплетается с радостью, а в страдании угадывается привкус упоения. И никогда не знаешь, что ждёт тебя за поворотом: озаряющее откровение будущего или фантомное отчаяние прошлого, хотя, в сущности, одно всегда содержит в себе другое.
— Пер тан олуор Лиз ган, — произнёс Энгас.
— Вон за тем перевалом Зелёное озеро, — перевел дешифратор.
«Лиз ган, — повторила я про себя. — Зелёное озеро». Нет, эти слова были мне незнакомы, но почему тогда замирает сердце? Я не бывала на этой планете, краткая жизнь которой укладывается в рамки моего прерывистого пути. Для меня всё началось раньше, чем для неё, но я её не помню. Я не слышала её языка. Почему мне так неспокойно? Лиз ган. Зелёное озеро.
Кони шли по каменистой извилистой дороге, поднимаясь к перевалу в седловине двух гор, голубые вершины которых подпирали синее небо. Чёрная птица с широкими крыльями парила над моей головой, и оттуда слышался её протяжный тревожный клёкот. Беспокойство нарастало, и потому, когда поднявшись на перевал, я увидела внизу Зелёное озеро, мне захотелось рассмеяться. Груз напряжения упал с моих плеч, потому что это чудное место никогда раньше не встречалось мне, даже в моих путанных и странных снах.
— Где озеро-то? — озадаченно пробормотал Тахо.
Озера не было. Была неширокая долина, поросшая густым лесом. Его пышные кроны волновались под порывами ветра, как неспокойная вода, а тёмные скалы вокруг были похожи на каменистые берега.
— Где озеро? — крикнул Тахо.
— Эта лесная долина и называется Зелёным озером, — ответил Энгас.
Он лишь на мгновение задержался на месте
— Наверно, это священное место, — произнесла я, глядя на столбы золотого света, сиявшие в глубине леса. Казалось, что это не просто солнечные лучи, пробившиеся сквозь густую листву, а струи животворящей энергии, стекающей на дно Зелёного озера и заполняющей его от берега до берега.
— Это место уединения королей Дикта, — ответил Энгас.
— И нас сюда сослали? — ошалел Тахо.
— Ссылка — это лишь шутка. Разве Кибелл стал бы подрывать ваш авторитет в глазах своих подданных настоящей ссылкой? Теперь уже все в королевстве знают, что вам предоставлена возможность отдохнуть в одной из резиденций короля, где вам никто не будет мешать готовиться к подвигам.
— Значит, это — знак уважения?
— Да, но… Эта резиденция пустует уже много лет, потому что здесь, за Последним Хребтом начинается Болотная Страна, территория врагов Дикта. Они жестоки и коварны. Для вас это не только знак уважения, но и одно из испытаний.
— Одно из? — зарычал Тахо. — Что, ещё будут и другие?
— Ещё одно ждёт вас через несколько минут, но оно не опасно. Просто вам надлежит сделать правильный выбор.
Дорога аккуратно свернула и вышла из-под шатра леса на большую круглую поляну. Прямо посреди неё стоял высокий золотистый дом с остроконечной крышей. Широкое крыльцо гостеприимно протягивало руку нам навстречу. Окна улыбались весёлой резьбой ставен.
— Можете жить здесь, — произнёс Энгас, спешившись.
Мы последовали его примеру, и он ввёл нас в дом по тёплым широким ступеням. Мы шли по просторным комнатам с высокими потолками, где сам воздух был пронизан светом и теплом. Полупрозрачные стены излучали этот свет, преобразуя падающие на крышу солнечные лучи. Мебели было мало: невысокие столики, широкие скамьи, низкие возвышения для сна, и всё это было выточено из того же диктионского янтаря. Окна во всём доме были распахнуты, и на полу в углах лежали целые кучи прозрачных сухих листьев золотого цвета. Если даже опавшая листва, пролежавшая здесь столько лет, сохранила свой цвет, то какая же энергия должна концентрироваться в этих стенах?
— Идите сюда, я покажу вам зал для медитаций, — сказал Энгас, и его мрачное лицо показалось мне слишком уж явным диссонансом с окружающей красотой и моим собственным восторгом.
Он повёл нас в большой зал, где потолок подпирали тонкие витые колонны. Он был пуст, только в самом центре возвышалась выточенная из янтаря подушка. Она была такой округлой и гладкой, что казалась мягкой, и лишь матовый блеск напоминал о её каменной жёсткости.
Окон в зале не было, как, впрочем, и внешней стены, в которой их можно было прорубить. Зал был распахнут на улицу. От поросшего высокой травой двора его отделял только парапет, украшенный рельефным орнаментом. Здесь дышалось ещё легче, чем в лесу, словно свежесть и ароматы леса помножились друг на друга. И прямо отсюда открывался великолепный вид на широкий двор, расцвеченный яркими цветами, на ветвистый дуб, стоявший неподалёку, на веселый зелёный лес, стеной вставший за его спиной, а выше, над кронами деревьев темнели изломами крутые скалы, переходящие в голубую гору, уступами поднимающуюся к самому небу, лучезарному, как сапфир. И пока мой взгляд скользил всё выше от пёстрого разноцветья двора до безоблачных небес, я чувствовала, как замирает сердце и где-то в глубине души нарастает разрыв между реальным миром и этой идиллией, и как этот разрыв тает, делая реальность частью мечты и, как мечта и реальность тают, оставляя место лишь для лазурного сияния.