Дилемма волшебника
Шрифт:
– Свет сиял во тьме, - тихо произнесла она, и весь этот небольшой мир, бывший мамой
Ниты, содрогнулся от этого звука. - И тьма не объяла его. Этот свет! Но тебя ничему
жизнь не учит, не так ли? Разве что очень медленно.
Одинокая Сила посмотрела на нее с таким же недоверием, как Кит и Нита. Секунду
спустя Она отвернулась.
– О
врезавшись в Одинокую, столкнула ее в ближайший бассейн.
Мама Ниты бесстрастно смотрела, как Та барахтается в воде.
– Если мне и придется кое-куда отправиться, - произнесла она, - то сначала Тебе
придется в полной мере физически пережить все то, что ты причиняла мне все это время.
Одинокая попыталась выбраться из воды. Мама Ниты простерла свою руку, и молния
снова отбросила Ее обратно.
– Разве это не весело?
– сказала она.
– Не так-то это чудесно внутри моего тела, да? Тебе
следовало подумать об этом раньше, прежде чем наведываться сюда. Прочувствуй все эти
переломанные и деформированные кости, эти шесть недель c воспаленными
сухожилиями, синяками, инфекциями, грыжами и всем остальным. Да, мы кое-что знаем о
боли! Каждый вечер в восемь по будням репетиции, не легче двухчасовых родов, и,
напоследок, субботний спектакль!
Одинокая Сила корчилась и барахталась в воде, пораженная испытанной агонией.
– Как насчет всего этого?
– добавила мама Ниты.
– Теперь я заслужила твое внимание?
Нита вздрогнула, потому что эту фразу она очень часто слышала, когда не убирала свою
комнату как следует, и каким-то образом она почувствовала, что это именно то
впечатление, которое мама производит на Одинокую Силу. Спроецированные на Нее
страдания были более свежими: ухудшающееся зрение, нарастающая боль, постоянное
ощущение неудобства и плохое настроение от того, что "эй, как такое могло со мной
случиться?", потеря контроля над собственным телом, которое раньше никогда не
подводило; медленно поднимающаяся злость, невыразимая, не находящая выхода, от того,
что что-то идет не так, как должно бы.
По сути, ничего не работает так, как должно.
Именно здесь и сейчас мама Ниты поняла, что, если бы все пошло по-другому, смерти
вообще бы не существовало. Она была добавлена уже потом, в результате чьей-то
"хорошей идеи". И здесь находился кое-кто, прямо здесь, рядом, в пределах
досягаемости... и доступный, пусть лишь сейчас, для наказания.
Не то чтобы от этого было легче, подумала Нита.
– Забавно, да?
– тихо произнесла мама Ниты.
–
которую ты так ненавидишь, все еще слишком необъятна для тебя. Что бы ты ни делала,
как ни старалась, она все равно находит выход. Может быть, и в этот раз.
Одинокая корчилась и извивалась в бассейне, но никак не могла выбраться. Мама Ниты
смотрела на Нее как будто бы издалека. Под этим серьезным взглядом Одинокой Силе
удалось, наконец, покинуть бассейн, сейчас Она казалась просто маленькой промокшей
горсткой теней, бессильной перед этим пламенем праведного гнева. Потерпела
поражение, подумала Нита, и ее сердце наполнилось ощущением триумфа, засиявшим не
меньше, чем окружающий их ослепительный блеск.
– Но нет, – голос мамы снова стал голосом обычной смертной женщины, и от этого
звука сердце Ниты упало с неизмеримой высоты и продолжило падать на самое дно - Это
ведь то, чего ты и ожидаешь, верно? Ты хочешь, чтобы мы победили в этой битве. А после
того, как мы отошлем нашу охрану, наступит время для предательского удара...
Свет начал угасать.
Нет, подумала Нита. Мама, пожалуйста, не надо! Мама!
Но ее мама поступала так, как считала нужным... как всегда. Разница между ней и
сильно уменьшившейся тьмой, которой теперь была Одинокая Сила в этом месте, во что
превратился ее внутренний мир, была уже почти неразличима.
– Нет, - сказала мама Ниты, - даже за такую цену. Ты уже долгое-долгое время играешь
в одну и ту же старую игру, верно? И ты просто не можешь поверить, что смертная
откажется от подобной возможности.
Из промокшей темноты не донеслось ни звука. Нитина мама стояла, глядя сверху вниз
на Одинокую Силу так, как она обычно смотрела на дочерей, запачкавших одежду сразу
после стирки.
– Нет, - снова повторила мама Ниты.
– Я догадываюсь, чем это все закончится. Сколько
раз я слышала, как мои дочери пытались лестью подкупить меня, чтобы не ложиться так
рано спать. Всегда известно, откуда все начинается, но никогда не известно, чем все
закончится. И если я была тверда с ними, то смогу быть твердой и сама с собой, когда
придет мой час, - сейчас она уже не выглядела как грозная богиня, но скорее как просто
усталая женщина.
– Потому что мое время подошло к концу, не так ли? Если сейчас счесть
существование моего тела более значимым, чем необходимо, то позже мы все об этом