Диллинджер
Шрифт:
Машина неслась сквозь ночь.
Впереди сидели Диллинджер и Билли, сзади лежал без сознания Чарли Макли. Диллинджер только что кончил рассказывать о том, что случилось после того налета на банк в Чикаго. Билли слушала и плакала.
— Ты убил Эдди? — спросила она сквозь слезы.
— Да, — сказал Диллинджер и взгляд его сделался ледяным. — Я выстрелил ему в рожу.
— За что? За что, ты его, Джонни?
— За тебя.
Билли тихо ахнула. Она была сражена наповал этими двумя
— За меня? — переспросила она.
— Я люблю тебя, Билли, — говорил Диллинджер. — Потому-то я и убил его. Я люблю тебя. Я не могу без тебя… Я убил его из-за тебя. — Он повернул голову и посмотрел на побледневшую спутницу. — Что еще может сделать мужчина ради любимой женщины? — спросил он.
Машина мчалась по пустынной и темной прерии.
Вокруг не было ни домов, ни огней, никаких признаков жизни.
Они мчались сквозь ночь и ветер.
Билли заснула, положив голову на плечо Диллинджера, который время от времени поглядывал назад, следя за Макли.
Тот поменял положение на сиденье и пришел в сознание, но по-прежнему чувствовал себя очень плохо.
— Все пули прошли навылет, — сказал Диллинджер, желая успокоить партнера. — А могли бы задеть кость. Тогда твои дела действительно были бы хреновые.
— Когда похоронишь меня, Джонни, поставь табличку с именем, — слабо отозвался Макли. — Не хочу лежать, как какой-то бродячий пес, без имени.
— Ты еще поживешь, — отозвался Диллинджер. — Я видел ранения посерьезнее.
— Я был известен в Америке, Джонни, — говорил Макли. — И не хочу сгинуть безымянным… Нет, я Чарли Макли, Потрошитель Банков. Ты слышишь меня, Джонни?
— Слышу.
— Я не был подзаборной швалью…
— Не был, не был, — отозвался Диллинджер. — Еще мальчишкой я читал о тебе. О тебе и о Генри Старре. О Френке Нэше, Рее Таррелле. Ты пользовался авторитетом.
— И с мафией я никогда не якшался, — продолжал слабым голосом Макли. — Когда я удрал из тюряги, они подослали ко мне в Чикаго человека. От Капоне. Синдикат предлагал мне стать у них автоматчиком…
— Ну, а ты?
— А я велел им засунуть автомат себе в задницу. Я не стрелял в людей по чьему-то там приказу. Я не убийца, а грабитель. Так я зарабатывал себе на хлеб.
— Понятно, — сказал Диллинджер. — Все понятно, Чарли…
Чарли Макли задумчиво посмотрел в окно на черную прерию.
— Когда-то это была великая страна, Джонни, — снова заговорил он. — Тут были самые богатые банки в мире. Господи! Люди выстраивались в очередь на два квартала, чтобы положить деньги в банк, который я потом брал. Они съезжались в Чикаго из десяти штатов. Привозили с собой сыновей и дочерей. Ехали на грузовиках и легковушках через поля пшеницы, которые тянулись от океана до океана. На фермах были свиньи величиной с бизонов… И столько кур, что небо почернело бы, если бы все они разом взлетели, а земля побелела бы на много
Чарли Макли вдруг замолчал и повалился на бок, прижавшись щекой к холодному стеклу. Он лежал с закрытыми глазами.
Так скончался Чарли Макли. Банк, который он ограбил с Диллинджером в Восточном Чикаго, стал для него последним.
Прерия тянулась от горизонта до горизонта. У обочины шоссе притулилась машина. За холмами алел восход.
Среди утреннего безмолвия одиноко маячили две фигуры. В десяти шагах от шоссе стояли Билли и Диллинджер. Они смотрели на груду камней, увенчанную небольшим деревянным крестом.
Билли устало прислонилась к Диллинджеру. По-прежнему неистовствовал ветер, безжалостно трепал ее длинные темные волосы.
Диллинджер бросил последний взгляд на грубо сколоченный крест, к которому была пришпилена бумажка в двадцать долларов, потом заговорил:
— Я не поставил таблички с именем на этой могиле, потому что Чарли Макли слишком прославился в этой стране. По известности он не уступает Батчу Кассиди, Сэму Бассу, Колу Янгеру, Джесси Джеймсу. Если станет известно, что тут лежит Чарли Макли, найдется затейник, который выкопает его, чтобы потом продавать кости как сувениры. Потому-то я решил оставить могилу безымянной. Тут покоится старик, время которого истекло. Аминь.
Он снял шляпу и на несколько минут застыл в молчании. Потом сказал:
— Пора, Билли.
Он взял ее за руку, и они пошли к машине.
Мелвин Первис расположился в плюшевом кресле-качалке в убогой гостиной. Он был один. Первис обжег сигару «Монте-Кристо», ловко обрезал кончик, вставил в рот и затянулся, проверяя, хорошо ли проходит воздух.
К дому подъехала машина. Из нее вышел крупный грузный мужчина, который посмотрел сначала направо, потом налево. Убедившись, что все вокруг спокойно, он достал из машины тяжелую сумку.
Мелвин Первис ждал именно его. Джон Клутас, известный под прозвищем Симпатяга Джек, был киллером и киднеппером. Он убивал и похищал людей. Его имя значилось в списке наиболее опасных преступников Америки.
Увидев, что Клутас вот-вот появится, Мелвин Первис надел серые бархатные перчатки.
Не ожидая подвоха, Симпатяга Джек вошел в дом.
Он посмотрел вверх, на высокую лестницу, и начал медленно подниматься по ступенькам со своей тяжелой ношей.
Мелвин Первис курил сигару. Теперь он сидел в прихожей с автоматом Томпсона на коленях.