Дилогия об изгоняющем дьявола
Шрифт:
Целую тебя,
Мэри».
Ласковая улыбка осветила и согрела его лицо. Положив на стол записку, Киндерман открыл холодильник и обнаружил там на блюде сливочный сырок, помидоры, копченую лососину, маленький маринованный огурчик и миндальный соус. Он зажарил пару тостов и, налив кофе, уселся завтракать. Слева на стуле следователь заметил воскресный номер «Вашингтон пост». Еще раз взглянув на еду, Киндерман вдруг обнаружил, что, хотя его желудок и пуст, он не сможет проглотить ни кусочка. Аппетит безнадежно пропал.
Он сидел и потягивал кофе. А потом поднял глаза. На
— Да и мне тоже,-— заявил он вслух.
Птица замолчала, и единственным звуком, нарушавшим тишину, было тиканье больших настенных ходиков. Киндерман сверил свои часы — было восемь сорок две. Сейчас все христиане разбредутся по церквам.
«Не забудьте помолиться за Томаса Кинтри, пожалуйста».
— И за Уильяма Ф. Киндермана,— громко добавил он.
«Да. И еще за одного человека».
Следователь отхлебнул немного кофе. «Какое странное совпадение,— раздумывал он.— Почему Кинтри погиб именно в тот день, когда исполнился двенадцатый год с момента другой смерти, не менее загадочной и страшной?»
Киндерман снова взглянул на часы. Может быть, они остановились? Да нет. Часы продолжали тикать. Киндерман чуть пододвинул стул и внезапно почувствовал в комнате какие-то странные и необычные изменения. Но какие именно? «Ничего, просто ты переутомился». Он взял из вазочки конфету и, развернув, съел ее. «Конечно, не так вкусно, лучше бы все-таки съесть маринованный огурчик»,— с досадой решил он.
Киндерман вздохнул и, покачав головой, поднялся со стула. Он отодвинул блюдо с нетронутым завтраком, сполоснул под краном чашку и, покинув кухню, зашагал по лестнице на второй этаж. Он собрался чуточку вздремнуть, высвободив на это время подсознание. Может быть, тогда всплывет нечто такое, что он недоглядел или вообще не заметил. Внезапно Киндерман застыл на верхней ступеньке и пробормотал:
— Близнецы.
Неужели тот самый Близнец? Невозможно. Это чудовище уже мертво. Не может быть. Но почему же тогда по его телу поползли мурашки, почему волосы на руках встали дыбом? Киндерман вытянул руки и повернул их ладонями вниз. «Да, действительно, волосики стоят дыбом. Но отчего же?» ..
Киндерман услышал, как поднялась Джулия. Тяжело топая, она побрела в ванную. А он не двигался с места, озадаченный и вконец запутавшийся. Надо было что-то делать. Но что? Привычные методы расследования, да и все логические рассуждения здесь явно не годились. Надо искать маньяка, а лабораторное заключение подоспеет не раньше вечера. Он вполне отдавал себе отчет в том, что Маннике уже выложил все то немногое, о чем знал, а мать Кинтри, конечно, никто не собирался сейчас тревожить. Но в любом случае одно было уже совершенно очевидно: мальчик не имел ни подозрительных дружков, ни вредных привычек. В этом Киндерман был абсолютно уверен, ибо сам неоднократно встречался с ним Следователь покачал головой. Надо выйти на улицу, как-то подвигаться, расшевелиться, что ли. Он услышал, как Джулия в ванной включила душ. Киндерман спустился по лестнице, достал пистолет, надел пальто и, нахлобучив шляпу, вышел из дома.
Некоторое время он постоял на пороге, терзаемый сомнениями и самыми невероятными предположениями. Порыв ветра швырнул под ноги Киндерману пластиковый стаканчик, покатил его дальше по мостовой. Следователь прислушался к его мерному постукиванию. И вот опять все стихло. Киндерман стремительно направился к своей машине и завел
Он не знал, куда направляется. Неожиданно для самого себя Киндерман вдруг обнаружил, что припарковался в запрещенном для стоянки месте: на 33-й улице, рядом с рекой. Он выбрался из автомобиля. На порогах особнячков лежали свежие номера «Вашингтон пост». Следователя вновь одолели мучительные воспоминания. Он резко отвернулся, запер машину и побрел вперед.
Киндерман прошелся вдоль небольшого парка до моста, перекинутого через канал. Потом по бечевнику[25] добрался до лодочной станции. Здесь уже собралась толпа зевак, наперебой обсуждавших события этого страшного утра, хотя никто из них толком не знал, какая именно трагедия разыгралась. Киндерман подошел к двери сторожки. Она оказалась запертой. Тут же висела красно-белая табличка с короткой надписью «Закрыто». Взглянув на скамейку, следователь тяжело опустился на нее, вздохнул и привалился спиной к стене сторожки.
Киндерман внимательно рассматривал людей, собравшихся на пристани. По опыту он знал, что убийца-маньяк частенько наслаждается вниманием, которое уделяет его особе обычная толпа Вероятно, это льстит самолюбию: собрать кучу зевак, судачащих исключительно о твоих жутких подвигах! Возможно, и сам преступник находился сейчас среди этой толпы и как ни в чем не бывало вопрошал случайных прохожих: «А что произошло? Вы не в курсе? Кого-то убили?»
Киндерман пытался обнаружить в толпе что-нибудь подозрительное: например, джентльмена, который либо слишком натянуто улыбался, либо наблюдал за происходящим мутным, остановившимся взглядом, как у наркомана. Нервный тик тоже привлек бы внимание следователя. Но особенно насторожил бы Киндермана человек, который, уже зная, что произошло, тем не менее продолжал бы задавать каждому встречному-поперечному все те же вопросы.
Следователь сунул руку во внутренний карман пальто: там он всегда про запас держал пару книжонок. В этот раз он извлек из кармана «Клавдия Божественного» и недовольно окинул взглядом обложку. Ему надо было прикинуться самым что ни на есть обычным пенсионером, который вышел к реке подышать свежим воздухом и почитать. Но роман Роберта Грейвса таил в себе некоторую опасность. Киндерман вполне может увлечься, и тогда убийца ускользнет от его пытливого взгляда. И хотя следователь уже пару раз перечитывал роман, все равно он был уверен, что интересный сюжет вновь завладеет его вниманием. Киндерман запихнул книгу назад и вытащил другую. Взглянул на название. Это оказалась пьеса «В ожидании Годо». Следователь облегченно вздохнул и раскрыл ее сразу на втором акте.
Он просидел так очень долго, но ничего подозрительного не обнаружил. К одиннадцати часам толпа начала рассеиваться, да и новых лиц следователь больше не заметил. Однако он не терял надежды и выждал еще какое-то время. Взглянув на часы, Киндерман стал рассматривать лодки, прикованные к причалу цепями. Что-то раздражало его. Но что именно? Он попытался отыскать причину этого раздражения, но так и не смог. Сунув книгу в карман, он поднялся и зашагал прочь.
Подойдя к своей машине, Киндерман обнаружил на лобовом стекле штрафную квитанцию. Не веря глазам, следователь извлек ее из-под дворника и прочитал. Хотя на автомобиле не было опознавательных полицейских знаков, тем не менее по номерам можно было сразу определить, что машина принадлежала полиции округа. Киндерман смял квитанцию и запихнул ее в карман, а потом отпер машину, сел за руль и тронулся с места.