Дилвиш Проклятый
Шрифт:
Блэк продолжал бежать медленнее, и ветер умерил рев. Снег уже не так яростно бил в лицо.
Он оглянулся назад. Позади расстилался огромный спуск, блистающий подобно мозаичным плитам в банях Анкиры. Вниз, вниз и назад… Они преодолели огромный подъем.
Блэк еще умерил прыть. Теперь Дилвиш мог и слышать, и чувствовать хруст снега и льда под конскими копытами. Воин слегка ослабил хватку, подался немного назад и приподнял голову. Тускло поблескивающая цитадель была уже значительно ближе.
Ветер неожиданно затих. Наверняка впереди
Дилвиш переменил положение, решив повнимательнее осмотреть высящиеся укрепления. В этой части поверхность горы сохранила свой скрытый в других местах под снегом облик. В игре теней Дилвиш замечал выступы, расщелины. Там и сям попадались прогалины. Воин быстро принялся отыскивать взглядом возможные пути восхождения на вершину.
Блэк перешел почти на шаг. Теперь они оказались вблизи от места, где склон был наиболее обрывист. Дилвиш натянул поводья и остановил коня.
– Блэк, как тебе вон тот уступ справа?
– Не очень впечатляет, – последовал ответ, – но именно к нему мы и направляемся. Вся хитрость в том, чтобы запрыгнуть на него. Приготовься.
Дилвиш уселся поплотнее. Блэк отошел на сотню шагов, затем еще на столько же.
– Отсюда он кажется пошире, чем с того места.
– Да, но и выше тоже. Держись. Если мы поскользнемся здесь, то донизу нам лететь долго.
Приближаясь к выступу, возвышающемуся над склоном примерно в человеческий рост, Блэк слегка ускорил бег. Несколько пролетов отделяло выступ от вершины утеса. Жеребец прыгнул.
Задними копытами Блэк ударился о ледяное возвышение, идущее под выступом. Набрав скорость, Блэк пролетел дальше. Обломок льда треснул и полетел в пропасть, но конь уже вознес передние ноги на уступ, вытянувшись стрелой. Еще мгновение, и жеребец перемахнул через край и приземлился.
– Ты в порядке? – спросил он.
– Да, – последовал ответ.
Не сговариваясь, всадник и конь медленно повернули головы и посмотрели вниз, туда, где ветры вздымали снег, рыча и завывая. Дилвиш потрепал Блэка по плечу.
– Великолепно, – вымолвил он. – И здесь, и там я немного волновался.
– Ты что, считаешь, что волновался один?
– Нет. Мы сумеем спуститься. Блэк кивнул.
– Хотя нам придется двигаться значительно медленнее. Возможно, будешь держаться за меня и шагать сзади. Посмотрим. Этот выступ слегка выдается назад. Пока ты будешь занят своими делами, я разведаю местность. Надеюсь, удастся найти более легкий путь. Сверху видно лучше.
– Хорошо, – ответил Дилвиш, спрыгивая на ближнюю к утесу сторону.
Всадник снял перчатки и принялся разминать руки, затем подул на них и сунул за пазуху.
– Ты уже решил, где будешь взбираться?
– Вон там, слева. – Дилвиш махнул рукой. – Расщелина уходит вверх, а по краям я вижу
– Одобряю твой выбор. Как ты туда доберешься?
– Начну восхождение здесь. Эти опоры достаточно хороши, а пока устрою привал.
Дилвиш расстегнул пряжку пояса и забросил меч за спину. Воин снова растер руки и надел перчатки.
– Думаю, пора начинать, – заметил он. – Спасибо, Блэк. Надеюсь, увидимся.
– Как хорошо, что ты носишь эльфийские ботфорты, – заметил Блэк. – Если поскользнешься, то знаешь, что в конце концов станешь на ноги.
Дилвиш фыркнул и потянулся вверх.
В темном платье, закутавшись в зеленую шаль, старуха сидела на небольшом возвышении в углу длинного подземного зала. В настенных светильниках горели свечи, превращая в жидкость покрывавший стены и потолок лед. Недалеко от ног старухи чадила на камне масляная лампа. Что-то бормоча себе под нос, она достала завернутые в платок хлебцы.
Рядом темнели три тяжелые деревянные двери, перехваченные стальными полосами. Над ними виднелись крохотные глухие оконца. За дверью в центре послышался неясный шум, но она ничего не расслышала.
С неровного каменного потолка падали капли, образуя на полу небольшие бесформенные лужицы. По полу была разбросана солома. Монотонные звуки сливались с заунывным пением.
– Мои крошки, мои миленькие, – пела она. – Придите к Мег, придите к Мамочке Мег.
В дальнем углу слева от дверей кто-то закопошился в соломе. Старуха поспешно отломила кусок хлеба и бросила его туда. Послышались шорохи и звуки борьбы. Она кивнула, откинулась назад и улыбнулась.
Где-то, возможно из-за центральной двери, послышался глухой стон. Старуха на мгновение прислушалась, но стон не повторился.
Она бросила еще кусочек хлеба в тот же угол. Звуки стали более частыми и отчетливыми. Солома вздыбилась и рухнула на пол. Бросив еще кусок, старуха поджала губы и что-то прощебетала.
Мег принялась бросать все новые и новые куски.
– Мои крошки, – запела она снова, в то время как с десяток крыс подбежали ближе, набросились на хлеб и принялись его жадно поглощать. Из темных углов на свет выползали все новые и новые особи, бросающиеся в схватку. Отдельные попискивания стали громче и переросли в настоящую какофонию.
Смеясь, старуха бросила еще несколько кусочков недалеко от себя. В борьбу уже вступило порядка сорока крыс.
Из-за средней двери донесся звон цепей, а затем снова стон. Mаклонившись вперед, старуха поставила лампу справа у стены. Разломив еще хлебец, она разбросала мякиш у себя под ногами. Вокруг возились крысы, приближаясь все ближе и ближе. Визг нарастал.
Послышался тяжелый звон цепей и стон, значительно более громкий. Чтото задвигалось внутри камеры, с силой ударившись о дверь. Дверь содрогнулась, и новый стон перекрыл визжание крыс. Слегка дернувшись, старуха бросила взгляд на дверь.