Димитров. Сын рабочего класса
Шрифт:
— Я поддерживаю товарища Коларова! — сказал Димитров.
В комнате стлался табачный дым, было душно. Все молчали.
— Что же, товарищи, будем голосовать? — спросил Коларов.
— Да, голосовать, — ответил Тодор Петров.
— Да, голосовать, товарищи! — поддержал Димитров.
Тодор Луканов глядел задумчиво, душу его раздирали противоречия. Он не знал, что предпринять. Ясно ему было только одно: надо выполнить демократический принцип — поставить предложение на голосование. Оглядев товарищей, он сказал взволнованно:
— Кто
Димитров, Коларов, Тодор Петров и Антон Иванов подняли руки. Никола Пенев заявил, что он остается при особом мнении. Тодор Луканов оказался в одиночестве.
Восстание было назначено в ночь с 22 на 23 сентября 1923 года.
В тот же вечер, до полицейского часа, члены Центрального Комитета оставили квартиру.
ПОСЛЕДНИЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ
Оставалось несколько минут до прибытия поезда. В этот день было мало пассажиров. Из Подуяне всегда ехало не так уже много людей.
Единственный человек, который ожидал поезда в Пловдив, был высокий русый мужчина в темно-си-нем коротком пальто, зеленых офицерских бриджах и коричневых, тщательно начищенных сапогах. Недалеко от него на скамейке сидели два стрелочника и лениво разговаривали. Возле них рылись в мусоре куры. Вокруг валялись арбузные корки, тыквенные семечки, виноградная кожура.
Солнце пекло во всю мочь. Было тихо, приятно. В воздухе носились паутинки.
Русый путник поглядывал то на часы, то на железнодорожное полотно. Вдали пыхтел паровоз — поезд прибывал. В это время из зала ожидания выскочил молодой человек и крикнул:
— Майор, майор!
Высокий мужчина удивленно обернулся,
— Вы меня не узнаете, майор?
— А, Панов! Откуда?
— Только что прибыл сюда. А вы?
— Еду в Сараньово. Ну до свидания, а то на поезд опоздаю, — майор подал руку попрощаться, но молодой человек задержал ее.
— Слушайте, майор, вам надо остаться!
— Зачем?
Поезд остановился, майор поглядывал то на вагоны, то на знакомого.
— Отложите поездку, майор, — настаивал Панов. — Я должен вам передать важное сообщение…
— Не шутите, Панов, мне ехать надо.
— Я не шучу, мне поручено вернуть вас в Софию по очень серьезному делу…
— По какому делу? Говорите!
— Идите со мной. После объясню, здесь неудобно.
Майор запаса Тодоров отложил поездку в Сараньово.
В тот же день майор был приведен на квартиру Иванова. Здесь ему были открыты причины, ради которых он отказался от поездки.
— Товарищ, — обратился к нему Иванов, — может быть, вам известно, что товарищи Георгий Димитров и Васил Коларов находятся на нелегальном положении…
— Да, известно.
— Вероятно, знаете и то, что им угрожает страшная опасность.
— Предполагаю.
. — Знаете также, что петля фашистского террора все сильнее
— Безусловно.
— Именно поэтому мы обязаны помочь товарищам Димитрову и Коларову.
Иванов пристально глядел на майора, короткие его ответы ему нравились.
— Следовательно, — продолжал Иванов, — мы обязаны сделать все возможное, чтобы помочь им…
Майор молчал. И это понравилось Иванову; это означало, что майор серьезно относится к делу.
— Хотя вы и не член нашей партии, — добавил Иванов, — партия рассчитывает на вас… Дело, которое мы предпринимаем, всеобщее, всенародное дело.
— Бесспорно! — ответил майор. — Сегодня произойдет встреча?
— Сегодня, товарищ!
— Тогда идем!
Майор поднялся. Был он так высок, что голова его уперлась в низкий потолок комнатки.
— Значит, вы готовы? — переспросил Иванов.
— Готов, — ответил коротко майор и пошел к дверям. Иванов — за ним.
Было около полудня. Иванов и майор добрались до улицы Пиротской и остановились около галантерейной лавочки. Над дверью висели разноцветные ленты, шнурки для ботинок, резиновые игрушки. Внутри едва умещался деревянный прилавок, за которым видно было веселое старческое лицо.
— Здорово, дед! — произнес Иванов. Лицо старика расплылось в улыбке. Он привык улыбаться каждому посетителю. — Здесь ли тетка Виктория?
— Здесь, господин, пожалуйста! — Старик откинул черную занавеску, за ней извивалась узенькая лестничка. Поднялись, постучали в дверь. На стук вышла белолицая женщина с проседью.
— Добрый день, госпожа. Мадам Эмилия дома?
— Да, войдите.
Иванов и майор прошли в большую полутемную комнату. Пол ее был покрыт мягким ковром, вдоль стены стояли обитые бархатом стулья и красный диван. На окнах — тяжелые занавеси.
Майор огляделся. Женщина подошла к большой картине «Отелло убивает Дездемону», висевшей на стене, сдвинула картину и сказала:
— Пожалуйста, товарищи!
Иванов и майор прошли в другую, еще большую комнату. Занавеси не пропускали в комнату дневного света. В углу светилась электрическая лампочка.
— Подождите здесь, — сказала женщина и куда-то удалилась.
— Что это за тайны мадридского двора? — спросил Иванова майор. Но в противоположной стене открылась дверь, и появилась низенькая старушка в черном. Вероятно, мадам Эмилия.
— Что, товарищи отдыхают?
— Нет, я сейчас им доложу.
Через минуту она вернулась и провела гостей в зал, посередине которого был виден стол. За столом сидели Димитров и Коларов, перед ними лежали газеты.
Димитров и Коларов вышли навстречу, радостно поздоровались.
— Что, устали? — спросил Коларов.
— Да, устали… пока добрались до этого зала, — засмеялся Иванов.
— Что поделаешь…
С улицы долетал глухой шум экипажей, Димитров пересел поближе к майору и сразу начал: