Династия Ямато
Шрифт:
Вернувшись в США, Стоддард принял решение в пользу Вайнинг. Вайнинг — на год младше Хирохито, работала в структурах Общества квакеров, автор ряда книг для детей (в основном повествующих о перипетиях земного пути знаменитых квакеров вроде Уильяма Пенна, на которых маленьким читателям писательница рекомендовала прилежно равняться). Стоддард, имея представление о сети квакеров в Японии и в императорском дворце, понимал, что его выбор в пользу зрелой женщины-квакера будет наверняка одобрен вдовствующей императрицей Садако. Стоддард передал досье Вайнинг Феллерсу, тот передал его Гвен и Тэрри Тэрасаки (Тэрри тогда занимался подготовкой «монолога» императора). Гвен поддержала кандидатуру Вайнинг; немаловажным аргументом «за» стала и пережитая Вайнинг личная трагедия — пятью годами ранее в автомобильной катастрофе погиб ее супруг. «Уверена, она способна на глубокое сострадание к ближнему. Квакеры всегда ненавидели войну».
Адмирал
Вайнинг прибыла в Токио в октябре 1946 г. Формально ее зачислили в штат сотрудников императорского двора, тем не менее СКАП предоставил в ее полное распоряжение конфискованный особняк в западном стиле, обставленный антикварной мебелью в стиле Людовика XV (вывезенной из дворца Акасака), а также несколькими кроватями, закупленными японцами в 1922 г. при подготовке к визиту принца Уэльского. В распоряжение Вайнинг поступили японка-квакер в качестве личного секретаря, экономка, служанка, техник-слесарь и шофер. Хозяйственные вопросы (починка и тому подобное) решались простым звонком в канцелярию императорского двора. Вайнинг описывала отношения с императорским двором как «восхитительные, по-домашнему уютные».
Она прибыла обучать детей императора английскому языку, основам демократии и западной культуры. В то же время Акихито и остальные дети Хирохито уже приступили к занятиям в Школе пэров, расположенной в пригороде Токио Коганэи в бывших армейских казармах. В казармах протекала крыша, отсутствовало отопление, электричество подавалось с перебоями, вместо школьных парт стояли грубо сколоченные деревянные столы… Дети выглядели не многим лучше… Отпрыски японской аристократии усердно изображали маленьких оборвышей; хоть их семьи владели многомиллионными состояниями, у них это получалось — лохмотья есть лохмотья. Даже дети императора ходили в поношенной, аккуратно заштопанной одежке… Только идиот мог бы разрядить их в шелка! Обман удался. Например, Феллерс, после демобилизации вернувшись в Вашингтон, не замедлил выслать императору Хирохито иллюстрированный прейскурант для выписки товаров почтой «Сиэрс», от своего имени делал заказы и пересылал их бывшему помощнику в аппарате СКАП в Токио, а тот уже переправлял их во дворец через Тэрри Тэрасаки!
Несмотря на сопротивление императорского двора, Вайнинг (с одобрения Акихито и его школьных товарищей) присвоила своим подопечным английские прозвища — дабы избежать архаичных, по ее мнению, придворных форм обращения. Так, наследный принц Акихито превратился в «Джимми», одна из его сестер — в «Патрицию». Да отпущаеши нам грехи наши, мы действовали на благо демократии! Под руководством Вайнинг в течение четырех лет Акихито получил такое воспитание, какое, безусловно, ранее не получал ни один из наследных принцев. Он свободно контактировал с соучениками (японцами, англичанами, американцами), его сопровождал минимальный эскорт. Наследник жил в двухместной комнате в школьном общежитии, сам прибирал за собой, мыл посуду в школьной столовой, научился играть в бридж и «Монополию», по рекомендации Вайнинг прочел «Унесенных ветром». Вайнинг произвела на Акихито неизгладимое впечатление. Вела подробные и обстоятельные дневники за все время работы с Акихито. Позже, по совету самого Хирохито, Вайнинг издаст три книги и опубликует массу статей, повествующих о ее пребывании в кругу императорской семьи.
Вайнинг часто приглашали во дворец поболтать со вдовствующей императрицей Садако. Для встреч с Вайнинг Садако всегда облачалась в черное платье спортивного покроя до пола, по моде конца 1890-х гг. Садако приближалась к шестому десятку. После смерти супруга императора Тайсё в 1926 г. и до прибытия Вайнинг вдовствующая императрица допускала в свой круг лишь одну иностранку — Элис Перри Грю. Вайнинг нашла Садако «до сих пор внушительной и влиятельной фигурой в жизни Японии», чрезвычайно обеспокоенной будущностью своей семьи, в особенности своего внука. Что интересно, французский журналист Роберт Гиллен тоже находил матушку Хирохито одной из самых влиятельных персон во дворце в послевоенные годы. «Интеллигентная, просвещенная женщина, — писал Гиллен, — не утратившая былого влияния». (Подобно Феллерсу, задействовавшему сеть квакеров при проникновении в императорский дворец, действовала и Садако, но в обратном направлении.)
Вскоре Вайнинг стала давать уроки английского и взрослым членам императорской семьи, включая императрицу Нагако и ее деверя принца Такамацу. Принцессу Такамацу Вайнинг считала очаровательной и жизнерадостной. Принц и принцесса Такамацу вели активную светскую жизнь, путешествовали по
Журналист Джон Гюнтер, тоже квакер, сблизившись с Вайнинг в Токио, писал о ней в своих статьях: «[Она] приступила к своим обязанностям с юмором, достоинством, здравомыслием и полным осознанием всей высоты стоящих перед ней задач… Принадлежа к общине квакеров, она искренне верит в добродетель. Именно добродетели, конечно, в сочетании с множеством других достойных качеств, и учит она своих подопечных».
Буквально с первых же дней при дворе Вайнинг ощутила на себе скоординированное давление со стороны гофмейстеров. Больше всего у Вайнинг не заладилось с главным гофмейстером наследного принца Акихито престарелым Ходзуми Сигэто (бывший юрист и знаток японского искусства, литературы и театра, называемый многими «выдающимся либералом», особенно когда речь заходила о правах женщин в Японии). В 1946 г. Сигэто (небольшого росточку, пухлый, с усами и в очках; прекрасно изъяснялся по-английски, не допуская ни малейшей ошибки) исполнилось шестьдесят семь лет, он был самым влиятельным сановником в свите наследного принца. Все в Сигэто раздражало миссис Вайнинг. Несколько раз американка пыталась завести с ним серьезный разговор о наследном принце, но главный гофмейстер лишь издавал невнятные смешки и менял тему.
Вайнинг предполагала проводить уроки с Акихито без соглядатаев-гофмейстеров, но лишь спустя несколько месяцев после начала занятий ей дозволили оставаться с наследным принцем наедине. Проникнув по протекции «со стороны» в свитый вокруг наследника защитный кокон, Вайнинг какое-то время могла достаточно близко наблюдать за становлением личности будущего императора Японии. Делами наследного принца заведовала Тогюсёку (Коллегия Восточного принца), состоявшая из избранных гофмейстеров, над ней стоял Консультативный совет императорского двора. Госпожа Мацудайра Цунэо, мать супруги принца Титибу и подруга детства вдовствующей императрицы, входила в Консультативный совет. Наследник не мог остаться в одиночестве даже на прогулках по пляжу, где его неизменно сопровождали семнадцать человек свиты! «Очевидно, наследник ничего не предпринимает, не заручившись их одобрением». Вайнинг обвинила гофмейстеров в таком положении дел, ведь они добиваются полной зависимости наследника от чужой воли! «Гофмейстеры… всюду следуют за ним и на каждом шагу указывают ему, что делать, пугая перспективой оступиться, ошибиться».
Круглосуточно при наследнике состояли как минимум пять гофмейстеров, наблюдавших за приемом пищи, предупреждавших малейшие ошибки, предвосхищавших любые желания. Гофмейстеры, все без исключения, имели университетские дипломы. Двое превосходно владели английским. (Первый из них — бывший помощник князя Коноэ, в 1930-х гг. участвовал в неформальной встрече Герберт Гувер — Коноэ, состоявшейся в Калифорнии. Второй придерживался христианского вероисповедания.) Гофмейстеры с большим подозрением отнеслись к появлению Вайнинг, но американка в конце концов сумела добиться их расположения. Ее любимчиком стал высокий и атлетичный тридцатилетний Тёда Ясухидэ, получивший ранение вскоре после объявления капитуляции Японии, когда императорские гвардейцы попытались захватить и уничтожить аудиозапись радиообращения императора к нации.
Усилия Вайнинг внести коррективы в сложившуюся систему и распутать кокон, свитый вокруг Акихито, встретили не менее энергичное противодействие со стороны высших эшелонов придворной аристократии. Не помогло даже прямое обращение к Хирохито и Нагако. «Умом и сердцем я понимала: наследный принц не должен томиться вдали от своей августейшей семьи, и в первую очередь от родителей и младшего брата. Ведь такое удаление глубоко противоестественно, так наследник лишается столь живой в его юном возрасте потребности лучше понимать окружающий мир и совершенствовать душу. Возведение искусственных преград между мальчиком и его интеллигентной, добропорядочной, любящей семьей представляется непростительной ошибкой, обедняющей жизнь того, кому по праву и можно и должно бы получать все самое лучшее». Благие намерения Вайнинг о совместном проживании наследника с родителями не встретили ни малейшей поддержки…