Дипломатическая смерть
Шрифт:
— Лидия Степановна, в чем дело?
— Да вот, к вам хочет пройти, — кивнула она в сторону Ларисы.
— Я вас слушаю, — выжидательно уставилась на нее женщина.
— Это личное дело, имеющее огромную важность для моей тети, бывшего искусствоведа, Ольги Семеновны Новинской, — тут же ответила Лариса, поняв, что перед ней не кто иная, как директор этого заведения. — Она недавно посетила ваш музей.
— Ах, да-да, я помню ее, — чуть улыбнулась директор музея. — Мы прекрасно побеседовали… Но я не понимаю, в чем дело.
— Можно сказать, это вопрос
Секунду помедлив, директор музея сделала приглашающий жест.
— Ну, давайте пройдем в мой кабинет, — сказала она.
Как только дверь кабинета закрылась, директор спросила:
— Так в чем же проблема?
— Проблема в вашей книге отзывов, — ответила Лариса.
Хозяйка музея удивленно вскинула брови.
— Дело в том, что моя тетя узнала в одной записи почерк когда-то дорогого ей человека. А может быть, и по сей день она все еще неравнодушна к нему. Там очень запутанная история, и, честно говоря, я не очень-то ей верю. Но все же ради любимой тети сама лично приехала, чтобы своим трезвым взглядом убедиться в ее словах.
— Но что вы хотите от меня?
— Разрешения взглянуть на вашу книгу отзывов.
Директор не скрывала своего удивления. Но нагловатая настойчивость Ларисы ее обезоружила.
— Ну хорошо, — она встала и направилась к выходу из кабинета.
Потом обернулась к Ларисе и сказала:
— Пойдемте со мной.
Они поднялись на второй этаж и остановились у столика, на котором лежал достаточно потрепанный толстый журнал.
— Вот, смотрите, — сделала жест директор.
Лариса достала из сумочки письмо Березникова, развернула его и открыла книгу отзывов. Она сразу пролистала журнал до конца, и первое, что увидела, были строки, написанные Ольгой Семеновной.
«…ваша прекрасная экспозиция» — этими словами заканчивалась ее запись в книге. В конце стояла витиеватая подпись.
Но самое интересное было то, что часть записи Ольги Семеновны отсутствовала в книге. Лариса обнаружила, что в журнале отзывов нет почти половины страницы. Эта половина была как-то второпях вырезана ножницами.
На соседних страницах журнала не было ничего и отдаленно напоминающего каллиграфический почерк бывшего советского дипломата по имени Николай Березников. Какой бы сумасшедшей ни была Ольга Семеновна, с каракулями в журнале почерк Березникова она бы не перепутала.
Было очевидно, что кто-то вырезал страницы, и сделал это намеренно. Наверное, записи Березникова, Ольги Семеновны находились на одной странице рядом.
— Извините, но кто мог вырезать половину страницы? — обратилась Лариса к директору музея.
— Что? — удивленно воскликнула та и нагнулась над журналом.
Она стала водить близорукими глазами по страницам.
— Невероятно, просто нелепо! Кому это надо? — продолжала изумляться она.
В это время мимо проходила молоденькая девушка, и директор обратилась к ней.
— Ирина, кто последний брал этот журнал?
— Наверняка кто-то из посетителей. Меня мало волнуют записи в
— А зря! — резко выговорила директриса. — Нужно интересоваться. У нас вырезают страницы… Ты случайно не обратила внимание на вчерашних посетителей?
— Да как всегда! — презрительно отозвалась Ирина. — Одни старые одуванчики.
Директор с выражением муки на лице повернулась к Ларисе и развела руками.
Впрочем, та уже поняла, что ясности в том, кто совершил надругательство над книгой отзывов, она здесь не добьется. Но зато Лариса обрела уверенность, что в догадках Ольги Семеновны есть рациональное зерно. Ей начинало нравиться таинственное приключение, в которое она в очередной раз вляпалась.
Глава 2
Утром следующего дня Ларису разбудил телефонный звонок.
— Алло, Ларочка? — проскрипел в трубке голос Ольги Семеновны.
— Да. Это вы, Ольга Семеновна? Что случилось?
— Ой, Ларочка, я извиняюсь, что так рано тебя побеспокоила! Но у меня в этом городе вы с Женей одни остались. Некому пожаловаться на старушечье недомогание.
— Вам плохо, что ли? — в лоб спросила Лариса.
— Да вот что-то закружилась голова, с сердцем плохо, — в интонациях Ольги Семеновны послышались жалостливые нотки. — И, как назло, в аптечке нет нужного лекарства.
— Как оно называется?
— Мискалин.
— Я не смогу приехать сама, собираюсь сегодня в Москву. Но я передам Евгению, он вам привезет лекарство.
— Ты едешь в столицу? — заинтересованно спросила старушка.
— Да, нужно подписать договор о стажировке моих поваров во французском ресторане.
— Может быть, ты заедешь к моей сестре Наталье? — В голосе Ольги Семеновны послышались какие-то нервические интонации.
— Возможно, у меня будет время, но я не обещаю, — ответила Лариса, про себя решив, что уж к ней-то она обязательно заедет.
— Ну, если ты все же будешь у нее, расскажи об удивительной истории, которую я тебе поведала.
— Непременно.
— Я не очень навязчива? — озабоченно спросила Ольга Семеновна.
— Ну нет, что вы, что вы! — ответила ей Лариса.
— Не забудешь про лекарство?
— Нет, Евгений сегодня же привезет его вам, — заверила Лариса.
— Спасибо тебе! — проскрипела Ольга Семеновна и повесила трубку.
Тем временем в спальню зашел Евгений, с кислой миной завязывая на шее галстук.
— Кто это звонит в такую рань? — недовольно осведомился он.
— Твоя тетя, Ольга Семеновна. Тебе нужно будет сегодня завезти ей лекарство.
— Но у меня нет времени! И так дел до фига! — пробурчал он. — Сегодня встреча с немцами в торгово-промышленной палате.
— Хорошо хоть в торгово-промышленной, — съязвила Лариса. — А не в психиатрической.
Евгений с удивлением повернулся к жене и пристально посмотрел на нее. Потом он вздохнул и изрек:
— По международной конвенции партнеры не обязаны продолжать жить вместе, если один из них позволяет себе оскорблять другого.