Дипломатия фронтира
Шрифт:
И каких-то странных русских, замутивших всю эту почтовую тему.
Фермы местечка Яки-Спринг произвели на всех гнетущее впечатление. М-да… Похоже, жизнь местных фермеров довольно сильно отличается от привычной современным американцам, как и тем, кто видел эту жизнь только в кинофильмах. Как сказал Такер, недаром местных называют «последними настоящими ковбоями Юга». Здесь нет магистралей с развитым движением и городков одноэтажной Америки, государственных и частных офисов, магазинов и салунов.
Каждая ферма — это с трудом выживающий островок в дикой прерии, обитателям которого редко
Техники очень мало, кругом ручной труд. Вместо тракторов используются волы. Фермеры Аризоны ведут тяжёлый образ жизни, и это, безусловно, сказывается как на их внешности, так и на характере. Зачастую на проезжающий мимо конвой со стороны смотрели хмурые, явно немногословные люди, которые с подозрением относятся к «чужакам, приехавшим из больших городов».
Здесь всё фрагментировано и наполнено самым разнообразным контентом. Это касается и общества. Видимо, понимая, что коренные жители Америки несколько не те, или не только те люди, что изначально попали на Платформу-5, прозревшие Смотрящие решили как-то устранить несправедливость.
Большая численность американцев объясняется множеством монокластеров, разбросанных по всем территориям уже после старта перемещения. Кураторы дали монокластеры не только представителям небольших государств Центральной Америки, но и индейским племенам, вы представляете, сколько в Северной Америке их было?
В США насчитывалось 565 индейских племён, официально признанных федеральными властями. Конечно, монокластеры получили крупные племена и содружества племён, такие как навахо, чероки, ирокезы, сиу, чиппева и апачи. Но и многих более мелких Смотрящие не забыли.
А так же алеутов с инуитами, правда, те живут на севере… Другое дело, что современный индеец далеко не всегда похож на диких краснокожих из увлекательных рассказов Карла Мая и Фенимора Купера… Чаще всего это давно привыкшие к современной цивилизации люди. Хотя просыпается, просыпается… Коди Такер не даст соврать.
Чёртов Палец мы всё-таки увидели! Проезжая мимо, я представлял, что вот сейчас вспыхнет невесть откуда взявшийся солнечный луч, и гигантская тень от высоченной столбчатой горы побежит к каменной стене по соседству, остановившись прямо возле потаённого входа в Canyon Del Oro… Даже сбегать захотелось! Наверняка возле этой скалы побывала добрая половина Додж-Сити.
Последним впечатлением от Аризоны стала остановка на ключевой развилке возле мрачной каменной башни Форт-Диксона вкупе с деревянным блокгаузом Чекпоинта Браво. Шлагбаум, за которым трасса Санта-Фе шла уже по земле Техаса, был открыт. А возле него стояли два пикапа, один из которых был с красным крестом на борту. Вокруг них с нервными выкриками суетились люди в пустынном камуфляже, перетаскивающие раненых из запылившейся усталой машины с пробитым колесом в чистенькую «скорую».
Это и есть Гражданская война, у которой, в отличие от вестернов, гораздо меньше романтики.
Глава 7
California dreaming
Я медленно и нехотя приоткрыл глаза, сколько же можно так лежать… Но и сквозь полуприкрытые веки пробивался яркий лучик солнечного
Телу надоело валяться на излишне мягкой кровати. Поэтому я ощущал не лёгкую усталость после долгого сна, с короткими перерывами продолжавшегося почти целые сутки, а уже нестерпимую ломоту.
Пахнет-то как!
В маленькой комнате на втором этаже витал аромат горячего свежего хлеба и, наверное, чем-то заправленного оливкового масла, смешанный с морским бризом, свободно проникающим через распахнутое окно. Сознание прояснялось неторопливо, и я подумал, что нахожусь в уютном греческом домике где-то на острове Санторини. Меня окружали белоснежные стены, окно с голубыми ставнями, напоминающими об отпуске на бирюзовом Эгейском море
На стенах — маленькие акварели с местными пейзажами, а на полу разлёгся пестрый прямоугольный ковёр ручной работы. Забыл, как он называется.
Голос служанки раздался откуда-то издалека, снизу:
— Господин Горнаго, пора вставать! Завтрак уже готов!
Вспомнил, ёлки…
Хрен тебе, а не беззаботный Санторини с вечерними любованиями закатами под коктейль «Секс на пляже».
Я еще полежал какое-то время, ворочаясь и разглаживая спиной слегка влажную, измятую за ночь простыню и рывком, словно собираясь взлететь, поднялся. Даже голова закружилась.
Подтянул семейные труселя, так волнующие милых дам, и жизнеутверждающе хлопнул резинкой по пузу — красивая утренняя традиция русских мужчин. Подошёл к маленькому оконцу, и передо мной открылся потрясающий вид на большую и эффектную кальдеру — глубокую бухту, окружённую по краям высокими скалами. Небо чистое, без единого облачка, а солнце уже высоко поднялось над горизонтом, освещая всё вокруг золотистыми лучами-будильниками.
Который час? Глянул на руку — десять часов. Это уже много или ещё рано?
Домик-то греческий, да вот земля здесь американская…
Каменная чаша, в которой укрылся Додж-Сити, останавливает ветра, обеспечивая комфортный микроклимат этого города — столицы южных штатов. Здесь нет простора для всех стихий, только для избранных, мягких и ласковых.
Сверху было видно, как лениво Южный океан катит издалека к берегу свои гладкие синие волны… А их исправно отражает верный защитник оазиса — изогнутый остров Сейбр. Голубые воды залива искрятся под солнцем, и лишь кое-где тёмные пятна подводных растений нарушают эту идиллию.
Я плеснул в стакан прохладной воды из кувшина и вышел с ним на лоджию. Или это патио? Оба варианта подойдут. Здесь уютно, стоит небольшой столик и плетёный стул с низкой, поддерживающей лишь задницу спинкой и какой-то куст в кадке. Огромная бухта врезана в ноздреватые скалы, словно в окаменевшую губку, на которой растут, орошаемые водой, стекающей с плато, средиземноморские пинии и акации, а из узких щелей выползают вьюны, украшенные вылинявшими соцветиями.
На самом краю южного мыса, словно страж, охраняющий ворота в залив, возвышается небольшая, но могучая крепость. Её мрачные, почти чёрные стены, будто вырублены из самого сердца утёса, вздымаются над пенистым прибоем на добрых пятнадцать метров.