Дипломатия фронтира
Шрифт:
В принципе, изучив обстоятельные записки погибшего русского посла, я был готов увидеть именно такую картину. Местность, по которой двигался наш маленький конвой, вполне тянула на звание Новой Аризонщины.
Разве что пока не видать характерных силуэтов отдельно стоящих высоченных скал, выжженной солнцем пустыни здесь поменьше, а лесов побольше. В том числе и с правой, пустынной стороны, где, казалось бы, на сотню миль вообще не должно быть настоящих сосен, из каменистых обнажений поднимались тёмные, длинноиглые хвойные деревья с сочной светло-коричневой
В этих невысоких, но весьма разнообразных каменных зубах и больших валунах, в зарослях кактусов, юкки славной — испанского меча, мескита, в крохотных заплатках низкорослых, приземистых деревьев и гром-травы чувствовалась большая щедрость воображения матушки-природы.
Екатерина мечтательно щурилась и что-то непрерывно мурлыкала, высунув локоть в окно. Я мельком посмотрел на неё при столь выгодном ракурсе да при ярком солнечном освещении и вдруг впервые заметил форелевый цвет её глаз и россыпь веснушек на маленьком носике и загорелых щеках.
Ёлки, моя начальница конопатая! Прелестно, прелестно! Только бы не проболтаться.
Дино, как выяснилось, категорически не способен ехать в колонне. То в сторону вильнёт, желая что-то рассмотреть, то рванёт вперед, торопясь первым разведать местность и тут же доложить.
Он же первым въехал и в неглубокое ущелье, которое мне немедленно захотелось назвать каньоном. Турецкий Тракт потянулся вдоль типичного, как мне представлялось, аризонского ручья — чистого и ясного, порождающего по пути к равнине карликовые водопады и омуты, а порой и вовсе пропадавшего с глаз, чтобы устремляться к цели сквозь слепые пески.
На стенах и пологих склонах каньона было полно зелени, в которой, как указано в натуралистских записках Полосова, живут красивые лисьи белки, серые и черные, осторожные, и в то же время любопытные создания. Их изредка можно было заметить среди высоких желтых сосен. Высота этих деревьев и испанский мох, густо покрывающий их верхушки, делали их самым безопасным убежищем, где зверьки могли укрыться от преследователя.
На крутом повороте дороги конвой буквально наткнулся на пятиметровый водопад со вспененной зелёной водой — внизу дрожал под ударами потока небольшой гравитационный водоём — прелестное озерцо, из которого извилистой змейкой ручей убегал дальше. Его чистая вода орошала стометровую полосу мягкой травы, кое-где покрытой мелкими камешками, скатившихся со стен каньона, поросших взламывающими его жёсткими сосенками, мадроне, карликовым дубом и местным грецким орехом.
Невообразимой красоты место!
Пш-ш…
— Останавливаемся, привал! — решительно сообщил я по рации. — В этом краю наверняка есть сотня каньонов, полных самородков и золотого песка, а рассказы об утраченных сокровищах роятся в воздухе Додж-Сити, как мухи! Ребята, мы просто обязаны здесь искупаться!
— Думаешь, к коже прилипнет? — ехидно осведомилась Екатерина.
Я лишь широко улыбнулся и глубоко вздохнул, окидывая
— Думаю.
— Падре! Там уже виден Форт-Уингейт! — громко объявил adottato, с заносом останавливаясь возле открытой водительской двери.
Так, значит, на этот раз он махнул рукой не зря.
— Но это не блокгауз!
— Поясни.
— Там настоящая крепость из брёвен, со сторожевой башней и заострённой изгородью!
— С частоколом? Большая?
— Нет же, совсем маленькая, башня всего одна. Флаг на длинном шесте висит. Людей не видно. А рядом что-то дымиться! Какой-то старый сарай!
— Всё не слава богу… — пробурчала Селезнёва. — Похоже, мы приносим местным несчастья.
— Но ведь нам всё равно придётся пробираться вперёд, — напомнил Дино об очевидном.
— Ты точно никого не увидел?
— Нужно ещё присмотреться.
Молчание воцарилось всего на десяток секунд, но за это время я почувствовал, что жестокая мощь солнца начала ослабевать. Скоро светило спрячется за жёлтыми горами к северу и уже не будет таким свирепым. Станет больше тени, а вечерний воздух оживит силы.
— Да, — согласился я, — думаю, ты прав.
— Долго наблюдать не получится, хорошо бы прибыть в Додж-Сити засветло… — сказал сынуля. — Предлагаю не гадать и ждать здесь полдня, а разбираться по ходу дела. Что ты на это скажешь, Катя?
— Скоро вечер, — ответила мне начальница. — Какие-то жалкие пятьдесят километров, и опять ненужные приключения… Хорошо, действуем по обстоятельствам. Но без героизма.
Песчаниковый бугор впереди сильно ограничивал обзор, пришлось подъехать ближе. Мы взобрались наверх и с этой позиции уже смогли разглядеть долину и маленькую крепость, охраняющую магистраль, ведущую в американские земли, а заодно и озерцо по соседству со странным названием Скелет.
В течение первых минут я издали изучал строение, пытаясь заметить признаки жизни, уловить принесенные ветром собачий лай, блеянье овец или ржанье лошадей, заметить дымок, поднимающийся над заострённым частоколом. Но ничего этого не было. Форт выглядел совершенно необитаемым.
Что? Мне одному послышался щелчок выстрела?
— Вы слышали?
Напарники отрицательно покачали головами.
— Максим! — нервно окликнула меня Селезнёва. — Там кто-то идет! Или бежит!
Я посмотрел в сторону указующего перста.
— А что, бинокль никто из вас не взял? — ехидно спросил Катрин.
— Подумал, что крепость совсем близко, — смущённо ответил я.
От бревенчатого укрепления в сторону ближайшего леса неторопливо ползли три чёрные точки.
Проклятье! Ни черта не вижу! Скоро уйдут!
Я резко повернулся к сыну и отрывисто спросил:
— Сможешь рассмотреть?
Известный своим прекрасным зрением Бернадино ненадолго прикрыл глаза, легонько помассировал подушками пальцев веки, медленно открыл их и, чуть подав голову вперёд, пристально посмотрел вдаль.