Дипломатия наемника
Шрифт:
К счастью, защищать женщин от гнева шойзелихи не пришлось. Дыр-Тыр с супругой самозабвенно изготавливали орудия труда — здоровенные лопаты. Не иначе, Та-Ча-На не рискнула отпускать мужа одного, или у нее зубы после соли прошли. И сидеть в каменной хижине, заваленной снегом, скучно.
— Хозяин, куда сначала дорогу прокапывать? — поинтересовался шойзель.
Я хотел озадачить Дыр-Тыра дорогой, что шла вокруг моего поместья — мы там с гнедым катаемся, но посмотрев на Кэйтрин, решительно указал вперед, на тот путь, что соединяет поместье с трактом.
— Туда вначале, — взмахнул я дланью, наподобии полководца, указывавшего
На шойзеля с шойзелихой, принявшихся за работу, было любо-дорого смотреть. Шли вперед, расчищая путь в две огромные лопаты, а инструменты в умелых руках вращались, словно крылья воздушной мельницы.
Кажется, за каких-то пятнадцать минут супруги умудрились откинуть в разные стороны столько снега, сколько с десяток людей справится за день.
Я собирался уйти в дом, оставив здесь кого-нибудь из прислуги, которые укажут мохнатой парочке дальнейший фронт работ, но что-то там у шойзелей замедлилось.
Ну да, оба шойзеля что-то вытаскивают из огромного сугроба. Зрение у меня уже не то, что было в юности, но я узрел, как они тащат… лошадь, а еще человека.
Та-Ча-На бежала впереди, неся на вытянутых руках парня, в темно-синем камзоле, поверх которого был наброшен плащ золотого и черного цветов. Это цвета Его Высочества герцога Силинга.
А вот лошадь, когда шойзель поставил ее на ноги, пошла сама.
— Еще живой, — сообщила шойзелиха, передавая замерзшего парняна руки слугам.
А Дыр-Тыр, подгоняя усталую лошадь, гордо сказал:
— Вот, замерзли бедняги. Через сугробы пробиться не смогли. Еще бы немного, померли бы они. А ведь обидно-то как было бы. И всего-то с милю не доехал.
К лошади уже подбежал Томас, а следом и Генрик. Ухватив несчастную животину, старик повел ее в конюшню. Ну, если лошадь идет своими ногами, все будет в порядке.
— Отнесите парня в комнаты, отогрейте, — распорядилась госпожа графиня.
Наблюдая, как челядь, мешая друг другу заносит в дом гонца герцога, Кэйтрин грустно сказала:
— Дурацкая у тебя была затея шойзеля звать.
Ну вот, кто ж его знал? Но не относить же гонца Его Высочества обратно в сугроб.
Глава девятая
Ледяные фигуры
Его Высочество герцог фон Силинг, как я и думал, призывал меня явиться пред его светлые очи. И грамотка, которую мне вручил гонец, как только пришел в себя, была не в форме прямого приказа, а в виде просьбы. И именовал Силинг меня не полным титулом, как положено в таком случае, а только графом Артаксом, не преминув добавить в конце письма, что он остается моим другом. И, скажите мне, как после такого не бросить все дела и не отправиться в Силинг? Ну да, все важные дела придется оставить, а ведь я так и не обыграл жену в шахматы и не переставил по второму разу книги в своей библиотеке. Пыли там пока нет, да и не знаю я, как правильно очищать книги от пыли? Протирать влажной тряпочкой? Нет, слугам такую работу не доверю, а самому лень. Проще, если переставляешь тома, считать, что одновременно стряхнул пыль.
Надеюсь, никого не утомлю своим ворчанием. Вон — Шоршик уже не выдержал, ушел, а брауни носа не кажет. Мог бы старый хрен прийти, посочувствовать, чашку кофе подать. Сказать — герцог с тобой обращается, словно с вассалом, а ты не вассал. Хотя… Как это я не вассал? Землю от Его Высочества
Но на самом-то деле я подозреваю, что герцог прекрасно понимает, что я уже успел заскучать и готов приступить к какому-то делу. Ну да, так будет вернее и честнее. Кого я обманываю? Если только себя, а никак не своего владыку.
Кэйтрин слегка обиделась, что ее герцог не пригласил, но именно, что слегка, потому что ей тащиться в столицу никак не хотелось, тем более, что моя супруга начала испытывать некое недомогание. Ну да, пора бы уже. Все-таки, мы с ней уже почти полгода, как официально женаты, так что, вроде бы и пора… но забегать вперед я не стану, потому что при всей моей неприязни к разного рода поверьям и суевериям, в этом случае лучше лишнего не болтать.
А я сделал вывод, что меня зовут для какого-то дальнего вояжа. Или для подвига. (Это я иронизирую.) Если бы намечалось какое-то торжественное мероприятие, ну что-то там такое, этакое. Что там герцог мог организовать? Ну, предположим свадьбу кого-то из Силингов — самого ли Деметрия или его сыночка Вильфрида и княжны Инги, то пригласили бы нас обоих, и текст был бы официальным, вышедшим из-под пера кого-то из опытных канцеляристов. Буквы прописаны были бы раза в полтора больше, и гораздо четче. А здесь письмо начертано собственноручно владыкой. Почерк фон Силинга мне знаком, видел его автограф. И не лень ему было писать?
Ну-ка, рассмотрю повнимательнее. Нет, это не почерк герцога, хотя и очень похож. Хвостик буквы «Д» в тексте отличается от того, что в подписи. Ба, так это же писал Личар — секретарь Его Высочества. Надо бы обидеться, но не стану из-за такой ерунды. Секретарь специально отрабатывал почерк, походивший на почерк герцога. Но я человек весьма подозрительный, поэтому такие послания изучаю внимательно. И куда меня Деметрий отправит? Вот и гадай. Это я вслух несколько раз скажу — мол, видно будет, а на самом-то деле гораздо лучше, если тебе станет известна твоя задача чуть раньше, нежели тогда, когда ее поставят.
Кстати, о свадьбе Силинга (неважно, какого именно) и княжны Инги. Что-то они долго тянут. Почти год миновал, как девочка приехала из Севра, в до сих пор герцоги не могут определиться — кто же женится на иноземной принцессе? А меня, между прочем, Его Высочество поженил почти силой! Ну ладно, оно и к лучшему.
Гонец герцога, который не только пришел в себя, но уже начал ходить по своей комнате, ничем помочь не мог. Не то и впрямь не знал, каковы планы его сюзерена, не то не имел права рассказывать. Возможно, что правильно и так, и этак. Гонца, как правило, не посвящают в детали, чтобы он не болтал лишнего при каком-то неприятном случае, вроде того, что имел место прошлой зимой. И пусть радуется, что ему повезло и он ничего себе не отморозил. А иначе пришлось бы отрезать парню конечности, а потом прижигать их раскаленным железом. А так, отлежался, очухался и уже на четвертый день собрался вернуться. Правда, посмотрев, что творится на дороге, передумал — снег оттаивает, а кругом ледяная каша. Ничего, выедет с нами, а я замолвлю словечко перед герцогом, почему гонец вернулся не сразу.