Дипломатия
Шрифт:
В дополнение к соглашению по Берлину «восточная политика» Брандта принесла с собой договоры о дружбе между Западной Германией и Польшей, между Западной и Восточной Германией и между Западной Германией и Советским Союзом. То, что Советы делали такой упор на признание Западной Германией границ, установленных Сталиным, на деле являлось признаком слабости и неуверенности в себе. Федеративная Республика, будучи усеченным государством, по сути дела, не в состоянии была бы бросить вызов ядерной сверхдержаве. В то же время эти договоры дали Советам гигантский стимул к сдержанности поведения хотя бы на период их обсуждения и ратификации. Когда эти договоры оказались на рассмотрении западногерманского парламента, Советы воздерживались от чего бы то ни было, что могло бы повредить их одобрению; а потом они проявляли особую осторожность, чтобы не побуждать Германию вернуться вспять, к политике Аденауэра. И потому, когда Никсон решил заминировать
В то время как в Центральной Европе администрация Никсона была в состоянии связать отдельные переговоры друг с другом, на Ближнем Востоке она использовала политику разрядки как подстраховку в процессе уменьшения политического влияния Советского Союза. В 60-е годы Советский Союз стал основным поставщиком оружия для Сирии и Египта и организационно-технической опорой радикальных арабских группировок. На международных форумах Советский Союз действовал, как глашатай арабской позиции, причем весьма часто поддерживал наиболее радикальную точку зрения.
И пока такого рода ситуация существовала, дипломатический успех приписывался советской поддержке, а тупиковые ситуации были чреваты риском повторения кризисов. Выход из тупика мог бы быть найден только тогда, когда все заинтересованные стороны трезво оценили бы основополагающую геополитическую реальность Ближнего Востока: Израиль был слишком силен (или мог быть сделан таковым), чтобы его смогли победить даже сообща все его соседи, а Соединенные Штаты не останутся безучастными в случае советского вмешательства. Поэтому администрация Никсона настаивала на том, чтобы все стороны, а не только союзники Америки, проявили готовность пойти на жертвы, прежде чем Америка окажется вовлечена в мирный процесс. Советский Союз обладал достаточно внушительными возможностями поднять уровень напряженности, но у него не было в распоряжении средств довести кризис до стадии разрешения или защищать дело своих друзей дипломатическими средствами. Он мог угрожать интервенцией, как это было в 1956 году, но опыт доказывал слишком часто, что перед американским противодействием Советы предпочитали отступать.
Ключ к миру на Ближнем Востоке, следовательно, находился в Вашингтоне, а не в Москве. Если бы Соединенные Штаты аккуратно разыграли свои карты, либо Советский Союз вынужден был бы сделать вклад в подлинное разрешение конфликта, либо один из арабских его клиентов шагнул бы из строя в сторону Соединенных Штатов. В любом случае сократилось бы советское влияние на радикальные арабские государства. Вот почему в самом начале первого срока пребывания Никсона на посту президента я почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы заявить журналисту: новая администрация постарается устранить советское влияние на Ближнем Востоке. Хотя столь неосторожное замечание произвело фурор, оно точно обрисовывало стратегию, к которой собиралась прибегнуть администрация Никсона.
Не понимая стоящей перед ними стратегической дилеммы, советские руководители попытались побудить Вашингтон к оказанию поддержки дипломатическим шагам, исход которых укрепил бы советские позиции в арабском мире. Но пока Советский Союз продолжал снабжать радикальные ближне- и средневосточные государства горами оружия, а их дипломатические программы были идентичны, Соединенные Штаты не интересовало сотрудничество с Москвой, — хотя это было не совсем ясно тем, кто считал сотрудничество с Советским Союзом самоцелью. С точки зрения Никсона и его советников, наилучшей стратегией была бы демонстрация того, что возможности Советского Союза создавать кризисы не соответствовали его способностям их разрешать. Арабская умеренность вознаграждалась бы предоставлением ответственным арабским руководителям американской помощи и поддержки в тех случаях, когда их жалобы носили законный характер. Советский Союз тогда вынужден был бы либо принимать в этом участие, либо отойти на задворки ближневосточной дипломатии.
В процессе достижения этих целей Соединенные Штаты следовали двумя дополняющими друг друга путями: они блокировали любой шаг арабов, который проистекал бы из советской военной поддержки или мог бы повлечь за собой возникновение советской военной угрозы; а также брали в свои руки мирный процесс, как только разочарование из-за тупиковой ситуации заставляло ведущих арабских лидеров отъединяться от Советского Союза и поворачиваться к Соединенным Штатам. Такого рода обстоятельства создались после арабо-израильской войны 1973 года.
До этого времени Соединенным Штатам приходилось следовать по каменистой дороге. В 1969 году государственный секретарь Роджерс предложил
Серьезная военная конфронтация произошла в 1970 году. Первое ее проявление имело место вдоль Суэцкого канала, где Египет начал так называемую войну на истощение против Израиля. Израиль ответил крупными воздушными ударами в глубоком тылу Египта, а Советский Союз отреагировал на них, разместив в Египте крупномасштабную систему противовоздушной обороны, обслуживавшуюся советским военным персоналом численностью примерно в 15 тыс. человек.
Опасная ситуация не ограничивалась Египтом. В том же году, только несколько позднее, Организация освобождения Палестины (ООП), создавшая в Иордании буквально государство в государстве, захватила четыре самолета и угнала их в Иорданию. Тогда король Хуссейн приказал своей армии нанести удар по ООП и изгнал ее лидеров из страны; в Иорданию вторглась Сирия; Израиль произвел мобилизацию. Казалось, что Ближний Восток очутился на грани войны. Соединенные Штаты произвели массированное усиление своих военно-морских сил в Средиземном море и дали понять, что не потерпят никакого постороннего вмешательства. Вскоре стало очевидно, что Советский Союз не пойдет на риск конфронтации с Соединенными Штатами. Сирия вывела свои войска, и кризис завершился, хотя и успел продемонстрировать арабскому миру, какая из сверхдержав имеет большее отношение к формированию будущего в этом регионе.
Первый признак того, что стратегия Никсона начинает оказывать влияние, появился .в 1972 году. Египетский президент Анвар Садат отказался от услуг всех советских военных советников и попросил советских технических специалистов покинуть страну. Одновременно начались тайные дипломатические контакты между Садатом и Белым домом, хотя они и были достаточно ограниченными: вначале из-за американских президентских выборов, а потом из-за «уотергейта».
В 1973 году Египет и Сирия начали войну против Израиля. Это явилось полной неожиданностью как для Израиля, так и для Соединенных Штатов. Такой возможности никак не предполагали основанные на предвзятых мнениях разведывательные прогнозы! [987] Американский прогноз был до такой степени подчинен идее о всеподавляющем превосходстве Израиля, что все арабские предупреждения отбрасывались как блеф. Нет доказательств тому, что Советский Союз активно подталкивал Египет и Сирию к войне, а Садат позднее рассказывал нам, что советские руководители с самого начала призывали к прекращению огня. Да и советские дополнительные поставки своим арабским друзьям даже отдаленно не напоминали по объему и качеству воздушный мост из Америки в Израиль.
987
См.: Киссинджер. Годы решительных перемен, 1982. С. 459 и ел
По окончании войны стало ясно, что арабские армии воевали гораздо более эффективно, чем в любом из предыдущих конфликтов. Зато Израиль форсировал Суэцкий канал в точке, находящейся на расстоянии примерно двадцати миль от Каира, и занял сирийскую территорию вплоть до самых пригородов Дамаска. Потребовалась американская поддержка, во-первых, для того, чтобы восстановить довоенный статус-кво, а затем, чтобы продвинуться к миру. .
Первым арабским лидером, признавшим это, оказался Садат, который отказался от своего прежнего принципа «все или ничего» и, отвернувшись от Москвы, обратился к Вашингтону в поисках содействия в постепенном продвижении к миру. Даже сирийский президент Хафез Асад, считавшийся наиболее радикальным из двух лидеров и более близкий к Советскому Союзу, обратился с призывом к американской дипломатии по проводу Голанских высот. В 1974 году были заключены промежуточные соглашения с Египтом и Сирией, с которых начался уход Израиля с арабских территорий в обмен на гарантии безопасности. В 1975 году Израиль и Египет заключили второе соглашение о разведении войск. В 1979 году Египет и Израиль заключили официальное мирное соглашение под эгидой президента Картера. С того времени каждая из американских администраций вносила свой крупный вклад в процесс мирного урегулирования, включая первые прямые переговоры между арабами и израильтянами в 1991 году, организованные государственным секретарем Джеймсом Бэйкером, и израильско-палестинское соглашение, заключенное под эгидой Клинтона в сентябре 1993 года. Кремль ни в одной из этих инициатив не играл существенной роли.