Дипломатия
Шрифт:
Демократические страны вполсилы протестовали против аннексии Австрии Германией и едва-едва выражали моральную озабоченность, уходя в сторону от каких-либо конкретных мер. И поскольку по системе коллективной безопасности уже прозвонил погребальный колокол, Лига наций хранила молчание в то время, как государство — член Лиги было проглочено могучим соседом. Демократии теперь стали вдвойне приверженцами умиротворения, ибо надеялись, что Гитлер остановит свой марш, когда вернет всех этнических немцев в Фатерланд.
Судьба избрала Чехословакию в качестве предмета эксперимента. Как и прочие государства — преемники Австро-Венгрии, оно было почти столь же многонациональным, как и сама прежняя империя. Из 15 млн. населения почти треть не принадлежала ни к чехам, ни к словакам, а словацкая приверженность к единому государству
В то же время Чехословакия политически и экономически была наиболее передовой из всех государств-преемников. Она была подлинно демократической страной, а ее уровень жизни был сопоставим со швейцарским. Она обладала крупной армией, и большая часть ее превосходной военной техники была сконструирована и изготовлена у себя, в Чехии; она была связана военными союзами с Францией и Советским Союзом. С точки зрения традиционной дипломатии, было бы поэтому нелегко оставить Чехословакию без помощи; в рамках же принципа самоопределения было бы в равной степени затруднительно ее защищать. Воодушевленный успехом ремилитаризации Рейнской области, Гитлер начал в 1937 году угрожать Чехословакии от имени этнических немцев. Поначалу эти угрозы имели целью заставить чехов предоставить особые права немецкому меньшинству в «Судетенланде», как германская пропаганда окрестила эту территорию. Но в 1938 году Гитлер стал буквально выходить из себя, риторически заявляя, что намеревается присоединить Судетскую область к Германскому рейху при помощи силы. Франция приняла на себя обязательства защищать Чехословакию, как и Советский Союз, хотя советская помощь чехам была обусловлена предварительным оказанием помощи со стороны Франции. Более того, остается весьма сомнительным, пропустили бы Польша или Румыния советские войска, следующие на защиту Чехословакии, через свою территорию.
С самого начала Великобритания избрала путь умиротворения. 22 марта, вскоре после аннексии Австрии, Галифакс напомнил французским руководителям, что гарантия Локарно распространяется только на французскую границу и может потерять силу, если Франция воплотит в жизнь договорные обязательства, связанные с Центральной Европой. Меморандум министерства иностранных дел предупреждал: «Эти обязательства [гарантия Локарно] являются, по нашему мнению, немалым вкладом в дело поддержания мира в Европе, и, хотя мы не имеем намерений их отозвать, мы также не видим, каким образом их можно дополнить» [401] . Единственная граница безопасности Великобритании проходит по границам Франции; если же заботы о безопасности Франции простираются дальше, а конкретно, если она собирается защищать Чехословакию, это ее личное дело.
401
Галифакс — Фиппсу, 22 марта 1938 г. Приводится уТэйлора, Первопричины второй мировой войны. С. 155.
По прошествии нескольких месяцев британский кабинет направил в Прагу миссию под руководством лорда Ренсимена для выявления возможных путей мирного решения сложившейся ситуации. Практическим последствием этой миссии стало то, что Великобритания как бы открыто объявила о своем нежелании защищать Чехословакию. Факты были уже общеизвестны; любое мало-мальски значимое умиротворение потребовало бы определенного расчленения Чехословакии. Поэтому Мюнхен был не капитуляцией, а состоянием умов и почти неизбежным следствием усилий демократических стран поддержать геополитически ущербное урегулирование риторикой относительно коллективной безопасности и права на самоопределение.
Даже Америка, страна, которой в основном и обязана Чехословакия своим созданием, отъединилась от кризиса на самой ранней его стадии. В сентябре президент Рузвельт предложил провести переговоры на какой-либо нейтральной территории [402] .
402
Там же. С. 191
403
Там же
Ситуация словно была скроена по мерке для того, чтобы во всю силу мог развернуться талант Гитлера в ведении психологической войны. В течение всего лета он нагнетал истерию по поводу неизбежности войны, не произнося, по существу, никаких конкретных угроз. Наконец, после того, как Гитлер позволил себе злобные личные выпады против чешского руководства на ежегодном съезде нацистской партии в Нюрнберге в сентябре 1938 года, нервы у Чемберлена сдали. Хотя не было предъявлено никаких формальных требований и не имело места никакого реального обмена дипломатическими документами, Чемберлен решил покончить с напряженностью 15 сентября, посетив Гитлера. Гитлер выказал свое раздражение, избрав местом встречи Берхтесгаден, — место, наиболее удаленное от Лондона и наименее доступное. В те времена путешествие из Лондона в Берхтесгаден означало пятичасовой полет на самолете, который для Чемберлена в возрасте шестидесяти девяти лет оказался первым.
Выслушав в течение нескольких часов причитания Гитлера относительно якобы дурного обращения с судетскими немцами, Чемберлен согласился на расчленение Чехословакии. Все чехословацкие области, где немецкое население составляло более пятидесяти процентов, передавались Германии. Детали предполагалось разработать на второй встрече через несколько дней в Бад-Годесберге, в Рейнской области. Для переговорного стиля Гитлера являлось симптоматичным назвать новое место переговоров «уступкой»; правда, оно было гораздо ближе к Лондону, чем первое, но все-таки находилось в глубине территории Германии. В промежутке между встречами Чемберлен «убедил» чехословацкое правительство принять это предложение — «с прискорбием»,как говорили чешские лидеры [404] .
404
Буллок. Гитлер и Сталин. С. 582 и сл.
В Бад-Годесберге 22 сентября Гитлер снова завелся и дал ясно понять, что он преследует цель максимально унизить Чехословакию. Он не соглашался на длительную процедуру плебисцитов по областям и демаркации границы, требуя немедленной эвакуации судетской территории, причем этот процесс должен был начаться 26 сентября, то есть через четыре дня, и продолжаться сорок восемь часов. Чешские военные сооружения должны были остаться нетронутыми для нужд германских вооруженных сил. Чтобы ослабить государство-обрубок еще сильнее, Гитлер потребовал корректировки границ с Венгрией и Польшей от имени соответствующих меньшинств. Когда Чемберлен возразил, говоря, что ему, по существу, предъявляют ультиматум, Гитлер с фальшивой улыбкой указал на слово «Меморандум», стоящее в заглавии документа. После нескольких часов едких споров Гитлер сделал еще одну «уступку»: он давал Чехословакии срок для ответа до двух часов дня 28 сентября, а начало эвакуации с су-детской территории отсрочил до 1 октября.
Чемберлен не мог себе позволить допустить подобного унижения Чехословакии, а французский премьер-министр Даладье проводил грань еще решительнее. В течение нескольких дней война казалась неизбежной. В британских парках рыли траншеи. Именно в это время Чемберлен меланхолически заметил, что Великобританию позвали вступить в войну за далекую страну, о которой она ничего не знает, — и это были слова руководителя страны, которая в течение столетий сражалась на подступах к Индии, не моргнув глазом.