Дисциплина и Портянки
Шрифт:
— Да так, один наш знакомый. Курсантик. Забавный. У него просто… много подруг. Вот и шутят, что у него гарем. На деле-то, конечно, у него никого нет… наверное…
— А что насчёт Вельвет? — не удержалась Блейк.
Эмеральд на секунду замолчала.
— … А хотя, да. Ну может быть, она — да.
Адам чуть нахмурился.
— То есть… вы с этим Жоном, получается, близки?
Блейк, не подумав, сказала:
— Ну да. Он мне часто помогает.
Задумалась.
— Бывало даже, что…
Адам прищурился.
— Понятно…
— Ты может быть еще вспомнишь, как он тебе ножку лапал? — с ехидцей добавила Эмеральд, бросив взгляд через плечо.
— Не надо, блин! — воскликнула Блейк, чуть толкнув её. — Нашла что вспомнить, тоже мне…
Адам на секунду задумался, отведя взгляд в сторону.
— А… он там вам… ничего больше не трогал?
Блейк на мгновение зависла, потом поняла, что он имеет в виду, и отчаянно замахала руками:
— Вы не подумайте чего! Он просто друг! Он очень… заботливый! Но не… ну вы поняли!
— Ясно… ясно, — глухо пробормотал Адам, всё ещё глядя куда-то в сторону, в себя, в молчаливую, густую часть мыслей.
Блейк чуть потупилась. Потом, будто на вдохе, сказала:
— Но если вы хотите, то…
Она посмотрела на него. Он на неё. Несколько секунд — как будто всё вокруг замедлилось: неон мигнул, шаги стали мягче, даже город дышал тише.
Оба слегка покраснели.
— А… хотя ладно, забейте, — быстро пробормотала Блейк, отворачиваясь.
— Да я ни о чём таком и не думал… — чуть тише обычного сказал Адам, хотя оба прекрасно знали, что она не сказала и что он подумал…
Эмеральд, всё это время идущая сбоку, отвернувшись, шла, выпучив глаза и кусая кулак. Вид у неё был такой, будто если она сейчас перестанет гасить болью смех, то просто взорвётся. Она уже шла зигзагами, подрагивая от сдерживаемого хохота.
— Ну вы даёте… — выдавила она наконец. — Дайте мне до угла дожить, я там уже поржу по-человечески…
Блейк прикусила губу, всё ещё слегка смущённая, а Адам откашлялся и уставился на фонарь, как будто тот мог объяснить ему, что только что произошло.
А город, между тем, жил дальше. Всё те же прохожие, фонарики, чайные, запах уличной лапши, и чей-то смех далеко позади, под крышами.
* * *
Уже почти возвращаясь к станции, они прошли мимо лавки с уличными безделушками. Старенький прилавок, немного перекошенный, с разложенными на нём кольцами, серёжками, браслетами, амулетами всех форм и размеров. За лавкой сидел древний дед с одним глазом, с хитрой ухмылкой и табличкой:
«Уникальное! Почти настоящее!»
Блейк замедлила шаг. Её взгляд зацепился за простенький кулон — маленькая чёрная кошечка, вырезанная
— Сколько стоит? — спросила она.
Старик даже не моргнул:
— Двести лиен.
Она слегка приподняла бровь.
«Дешево… Наверное, слишком дешево для подарка. Но я ведь не гедонистка, да? Не в этом же суть.»
Она достала две купюры по сто, отдала старику, забрала кулон и повернулась к Адаму.
— Вот. Возьмите.
Она чуть смущённо улыбнулась.
— В благодарность… за то, что спасли нас от всяких там «молодцев».
Адам удивлённо посмотрел на неё, потом на кулон.
— Ну… ладно. Спасибо, конечно.
Он взял кулон на веревочке, несколько секунд покрутил в пальцах, а затем — без особых церемоний — нацепил её себе на шею. Чёрная кошечка оказалась поверх чёрной футболки, почти незаметной, но — всё же там.
— Идёт, кстати, — тихо сказала Блейк, уже не глядя в глаза.
Адам не ответил, только чуть кивнул.
А в это время Эмеральд, стоящая чуть в стороне, закатила глаза так, что стало видно внутренности её души. Она медленно покачала головой, как будто наблюдала за двумя театральными актёрами, которые даже не понимают, что уже начали играть сцену влюблённости.
Она ничего не сказала. Просто вздохнула — очень выразительно — и пошла дальше.
Адам чуть улыбнулся краем губ.
Блейк убрала прядь волос за ухо.
И вечер в Среднем Городе плавно заканчивался — как и сцена, в которой многое нелосказано, но уже многое ясно.
* * *
Станция метро была почти пуста. Пахло пылью, железом и дешевым кофе из автомата. Платформа освещалась лампами холодного света, отражающимися на старом плиточном полу. Над головой глухо гудели трубы вентиляции, где-то вдалеке щёлкали рельсы.
Трое стояли у края, глядя в тоннель.
— Ну, было весело, — проговорила Эмеральд, покручивая в пальцах обёртку от леденца. — Почти не пострадал ни один молодой человек.
Адам кивнул с полуулыбкой.
— Эм… — вдруг сказал он, чуть повернувшись к Блейк. — Мне вам… звонить можно?
Она слегка удивилась, но быстро собралась.
— Ну, мы учимся днём, — ответила она, чуть смутившись. — Но вечером… с восьми до десяти — вполне можно. И звонить, и писать. В другое время мы либо на тренировках, либо умираем от учёбы.
Адам кивнул.
— Понял. Буду знать.
И в этот момент из темноты грохоча вынырнул поезд — старый, серый, с чуть скрипучими дверями. Потоком воздуха развеяло волосы, Эмеральд поправила куртку, а Блейк прижала ладонь к кулону под одеждой — просто чтобы убедиться, что он там, на месте.