Дистанция
Шрифт:
Я обреченно вздохнула.
— Просто оставь, Келлер и присоединяйся к остальным мужчинам в моей жизни, которые уходят прямо за дверь. Я устала быть девушкой, которая была недостаточно хороша.
Я отвожу от него взгляд. Чем больше я смотрю на боль, отразившуюся на его лице, тем сильнее болит моя грудь.
Я слышу, как его тяжелые шаги медленно приближаются к двери, когда она распахивается и с грохотом захлопывается. Когда это происходит, я выдыхаю дыхание, которое сдерживала, и закрываю глаза, позволяя слезам литься водопадом, издавая душераздирающий крик, когда понимаю, что у меня
Мои страдания, должно быть, были услышаны в коридоре, когда в дверь вбегает взволнованный доктор. Бросается к моей кровати и заключает меня в теплые объятия. Я ничего не чувствую. Я чувствую себя мертвой внутри.
— Шшшш, Сиенна. Все будет хорошо, — шепчет она, гладя меня по волосам. Затем она нежно кладет свою маленькую ручку на мою руку, крепко обхватив мой живот. Слезы продолжают литься, пока мое тело в конце концов не сдается, и я позволяю своему телу погрузиться в темноту.
— С ребенком все в порядке. Нам нужно сделать еще несколько анализов, но пока все выглядит нормально.
Я поднимаю на нее глаза, кровь отливает от моего лица, когда я прижимаю руку к животу.
Наш ребенок.
Это последнее, о чем я думаю, когда мир погружается во тьму.
ГЛАВА 29
Келлер
Я оставил свою душу с ней в той больнице. Из этих дверей вышла оболочка человека. Одержимый чем-то одним.
Месть.
Каждая отметина, каждый синяк и сломанная кость будут стоить жизни. Это как минимум 23, потому что я посчитал.
Я соскальзываю обратно во тьму и делаю то, что у меня получается лучше всего, то, для чего я был рожден.
Охотиться.
Любовь всей моей жизни, мой титульный бой, моя свобода. Все ушло. Пока льет дождь, капли стекают по моему лицу. Я достаю телефон из кармана и набираю номер Луки. Он отвечает после первого гудка.
— Война началась, Брат. Энцо останется и защитит Сиенну. Даю тебе слово, что с ей больше не причинят вреда.
Просто услышав ее имя, я испытываю острую боль в груди.
— Грейсон едет за тобой в больницу. Я введу тебя в курс дела, когда ты приедешь, не по телефону. — говорит он, гнев сочится из его голоса.
— Мне нравится война, Брат. Я готов сжечь этот город дотла.
Я отключаю звонок до того, как он заговорит снова. Я не в настроении для болтовни. Единственное, чего я хочу, так это убить всех этих ублюдков Фальконе. Теперь у меня нет выхода.
Нет Сиенны, которая вытащила бы меня из тьмы, нет борьбы, на которой я мог бы сосредоточиться. Все, что осталось, — это монстр, жаждущий крови. Одна картина всплывает у меня в голове. Сиенна, безжизненно распростертая на полу в луже крови.
Если бы я оставил ее, черт возьми, в покое, она была бы в безопасности. Фальконе охотились за мной и Лукой и воспользовались зависимостью Джейми, чтобы сделать это. Вот почему мне пришлось уйти от нее. Ничто и никогда не сравнится с той болью, которую я испытал, расставаясь с ней, и с тем, как я слышал ее душераздирающий
Мне следовало знать, что я не заслуживаю любви в этой жизни. Я все равно нашел ее, только для того, чтобы у меня ее вырвали.
ГЛАВА 30
Келлер
Прошел двадцать один день с тех пор, как я в последний раз держал ее в своих объятиях.
Двадцать один день с тех пор, как я в последний раз что-то чувствовал, хоть что-нибудь.
Энцо ежедневно сообщает мне о ее выздоровлении. Он говорит, что физически она поправляется, но ее все еще часто тошнит. Эмоционально она в полном беспорядке. Чертовски больно сознавать, что это я причиняю ей эту боль.
Когда Мэдди позвонила мне вчера в истерике, угрожая оторвать мне яйца, если я не разберусь со своим дерьмом, я чуть было не набрал ее номер. Почти.
— Ты нужен ей, Келлер, я так боюсь, что мы все ее потеряем.
С тех пор ее слова не выходили у меня из головы, я знал, что это плохо, но не настолько.
Я сжимаю пальцы вокруг острых краев лезвия в своей руке. Когда оно разрезает мою плоть, теплая жидкость стекает по кончикам пальцев.
— Ты гребаный психопат.
Я поворачиваю голову к глупой киске, привязанной к металлическому стулу в центре подвала Луки. Попал под номером пятнадцать, я не знаю его имени, да и на данный момент мне, блядь, наплевать. Все люди Фальконе на данный момент — просто номера в моем списке убийств.
Не знаю, почему я до сих пор не убил этого болтливого маленького засранца. Я думал, что месть заставит меня что-то почувствовать. Это приручило бы монстра и отвлекло бы меня от повторяющихся криков, которые я слышу в своей голове, от душераздирающих воплей, которые разносились по больничным коридорам, когда я повернулась спиной к любви всей моей жизни.
Вместо этого все, что это происходит, — крики становятся громче. Каждый раз, когда я мучаю кого-то из людей Фальконе, все, что я могу видеть, — это лицо Сиенны, когда я разбил ее сердце. Возможно, это они причинили ей физическую боль, но я едва не выпустил последнюю пулю. Я убил в ней свет. Я хуже любого из них.
Мой фейрверк сделан из прочного материала. Я знаю, со временем она забудет обо мне. Мысль о том, что другой мужчина прикасается к ней, видит ее улыбку и укладывает ее спать, вызывает у меня жгучую желчь в горле.
Ты сам это выбрал, придурок. Я качаю головой и возвращаюсь к своему последнему убийце.
Его лицо распухло, из глубокой раны на брови течет кровь. И все же он все еще сидит там с саркастической ухмылкой, как будто наслаждается болью.
— Черт возьми, ты когда-нибудь заткнешься? — говорю я, медленно подходя к нему, пиная ножки стула под ним, отчего он отлетает назад. Его голова ударяется о бетонный пол. Проходит несколько секунд, а он не двигается. Слава богу, хоть немного покоя.