Дисторшн
Шрифт:
Второе. Два. Мы умеем играть на гитарах. Теперь умеем. И у нас группа. Это получилось. Долбили-долбили и выдолбили суденышко. И оно поплыло. Ничего глобального, конечно, но, в целом, очень даже ничего, мне нравится. Мы с братом действительно неплохо стали играть. Простенько, но неплохо. Невероятно, но факт, что и Жало, глядя на нас, действительно втянулся, купил бас, и… Прикиньте, он отличный басист! Втроем мы очень и очень неплохо играем. В основном перепевки да переигровки, конечно, тех же Блекдэшников, Нирвану и, бляха, я отрыл для себя Radiohead.
Еще не все члены нашей группы, ха-ха, брат да Жало смирились с этим, но мне порой нравится такой вот депрессивный саунд. Но я не претендую, это я для себя, для души, так сказать. Играем, конечно, то, что позадорнее. Пара вещей есть и собственных. Но это уже день сегодняшний, а что было в начале?
В начале было слово… С этим не спорю. Но, что было в начале
Придумал Жало. И это, с одной стороны, удивительно, так как кому-кому, а ему можно было не беспокоиться на этот счет. Гитара у него, как я уже писал, могла появиться практически сразу же, стоило только заикнуться родителям, к тому же данная вещица сразу же переводила его из роли раздолбая, просаживающего мамкины и папкины деньги, в практически богему, когда это же самое просаживание родительских денег могло стать капризом в угоду таланта. Родители Пашки жаждали, чтобы у их сына появилось увлечение, которое было чем-то большим, чем игры на Sega и бесконечные джинсы и кроссовки. Нам бы с братом, дуракам, понять бы это раньше, точнее даже не понять, а просто задуматься об этом, и было бы все шито-крыто. Пашкины родители всем бы гитары понакупали, лишь бы их сын был бы занят чем-то полезным. Хотя бы рок-н-роллом (это я от себя добавил – для родителей гитара – это просто неплохо и в целом полезно). Но мы пошли по пути сопротивления. По тернистому и опасному пути, где предводителем выступил Пашка, ну а мы уже гуртом. Как-то так. И до сих пор меня это мучает. Да-да. Вроде и заслужили, а вроде и нет. А все потому, что гитары-то мы… УКРАЛИ! Нет, конечно, не сами гитары, так, чтобы под покровом темноты лезли в квартиру или в магазин, и все под тем же покровом вылезали обратно, держа в руках увесистые кофры, в которых на малиновом бархате покоились пока еще безмолвные и незнакомые нам лично произведения гитарного искусства Лео Фендера, ну и кого-то там еще, кто мог придумать гитары с названием Ибанез. Фууу…
Конечно же было не так. Не так именно, но именно так по существу. Грызет ли совесть нас с братом? Нет, не грызет. Почему? Да потому, что мы Робины Гуды, мать вашу! Может быть, именно так нужно было назвать нашу группу «Робины Гуды, мать вашу!», неплохое название, но Братs все-таки лучше – для нас. Да-да, и мой брат и Жало поддержали эту идею, единственное мы решили все еще больше запутать и написать Brat по-русски, ну а множественное число указать английским манером – добавлением –s как окончания. Так вот мы – Робины Гуды, а все потому, что решили брать деньги у богатых и купить на них гитары бедным, то есть – нам. Жало был вроде сочувствующего дворянина, как в любых фильмах про богачей и бедняков, про белых и красных и тому подобном – всегда есть герой, который сам принадлежит к правящему сословию, но при этом сочувствует и помогает классу угнетенных. Вспомните хотя бы декабристов. В общем, Жало был декабристом – и, как и они, все это дело и предложил. А сводилось оно к следующему (сейчас вы поймете, что мы не такие уж и сволочи, дураки – да, сволочи – нет): воровать у воров, даже не у богачей, а вообще у тех, у кого у самих рыло в пушку. Благо, таких у нас в каждом дворе хоть попой ешь – как говорится. А говорю я о мальчиках-зайчиках, о молодых бандитах
Конечно, идея сначала была более паскудная (Жало просто брякнул, что че мол ждать, можно просто спереть – достаточно просто изложил всю идею ничего не скажешь), которая касалась воровства у любых граждан нашей могучей родины, но брат мгновенно предложил провести некоторую селекцию, которая конечно же существенно сужала поток потенциальных «клиентов», при этом существенно расширяя возможность распрощаться нам с нашими буйными головами. Но наша с братом совесть, которая принялась орать сразу же, как только Пашка заикнулся на эту тему, в этом случае обгадившись замолчала. Обгадилась, потому что стало страшно, а замолчала, потому что такой подход ее не смущал. И вот как это было…
Хотя стоп – не сегодня. Я уже порядочно побумагомарательствовал. Продолжение следует. Надеюсь, конечно, не через полтора года. Но кто знает. В общем, не прощаюсь. Может быть, ночью еще посижу. А пока – пока!
того, откуда мы могли бы достать деньги на покупку гитар. Причем, это даже нельзя было назвать спором, потому что никто ничего конкретного не предлагал. Я что-то бурчал относительно какой-нибудь подработки а-ля «из жизни грузчиков или мойщиков машин», а брат вторил мне приблизительно такой же бредятиной, но из более интеллектуальной области – предлагал настраивать компьютеры всяким чайникам – у нас уже пару лет как был компьютер, а потому кое-что мы, в принципе, действительно могли делать, учитывая, что чего ни коснись все нужно настраивать. Нужно игру какую-нибудь запустить – настраивай, BBS организовать – вообще милая тема. Кстати о том, что через BBS можно получать кучу информации о гитарах, аккордах и тому подобном, мы догадались только спустя несколько месяцев после начала нашей гитарной учебы – подсказали в магазине, который мы все-таки нашли через тетку в книжном, и в котором действительно были книжечки с табулатурами, по которым мы начали обучаться. Чайники тупорылые!
А табулатура – это, грубо говоря, гитарная партия, но записанная не нотами, а цифрами – шесть линий, обозначающих шесть струн (в случае с басом – только четыре), и на этих линиях располагают цифры, которые обозначают лады, и на какой струне какая цифра указана, на таком ладу эту струну и следует зажимать. Если играешь просто аккордами, то на табулатурах они также указываются, но целыми блоками цифр. Трудно объяснить словами. Но и не нужно, не засоряйте мозги, если читаете эту фигню. Если гитарист – сам все знаешь, если нет, тебе оно и не надо. Едем дальше.
В общем, идея с компьютерным сервисом и иже с ним не катила. Идея хорошая, но быстрых денег не будет, это сразу было понятно. А что самое хреновое, что сразу было понятно и то, что быстрые деньги могут быть «заработаны» только нечестным путем. Что и было предложено в несколько грубоватой форме Пашкой.
Повторю:
– Давайте магнитолы из тачек пиздить, – сказал Пашка.
– На митинском будем сдавать. Накопим на гитары, прекратим.
Если честно, то меня застало врасплох данное предложение. Я думал, сейчас будем рассуждать-обсуждать, заранее зная, что обсуждать нечего, и вдруг что-то да придумается, да такое, что будет и легко, и приятно, а самое главное, очень скоро обещающее нам всем гитары, да еще кто какие хочет. Так всегда – все знают один единственный ответ, другого быть не может, но до последнего надеются, что сейчас произойдет нечто или даже чудо, и все будет прекрасно. Ни хрена! Никогда так не будет. Хочешь что-то получить – работай, хочешь что-то получить быстро – воруй. Другого варианта нет, и никто не переубедит меня. А дальше уже кто и на что способен. А главное, ради чего. Сказать, что мы были готовы на все ради нашей мечты – нет, были готовы работать и все. И так легко на это соглашались, именно потому, что никогда не работали. Никогда не работали на долгой и постоянной основе, а чтобы заработать на гитары работать бы пришлось очень и очень много и очень и очень долго, учитывая какие варианты работ были у нас согласно нашим умениям, навыкам и профессионализму. Но воровать мы не хотели категорически. О чем я в схожей с Пашкиной манере ему и ответил.
– Не, это на хуй.
Брат со мной согласился. Воровать мы не могли. Просто воровать, то есть брать чужое у невинных людей, мы не могли. Да и Пашка скорее всего не мог. Просто он предложил и тем самым словно заимел какой-то козырь – вы мол ссыкуны, а я смельчак. Но проверить мы это не могли и не сможем, а потому мы с братом были объявлены трусами, а Пашка – храбрецом, прямо как у Носова. И так бы оно и было, если бы не мой брат. Надо отдать ему должное – он сделал невозможное.
– Я согласен воровать… – начал он.
Меня аж передернуло. Даже слово «пиздить» я бы лучше воспринял в его устах. А «воровать»… Я уже хотел было что-то возразить, но он, глядя мне в глаза, тут же продолжил:
– … но только у братвы.
И я охренел еще больше. Это предложение, когда мы его покрутили, развинтили да разобрали, оказалось стоящим, но в первый момент оно выглядело намного ужасней того, что предлагал Жало.
Мы с Пашкой переглянулись, но промолчали. Пашка был уверен, что брат сошел с ума. Я, признаюсь, тоже.