Дитеркюнхель
Шрифт:
Порой Ганс откладывает в сторону остальные дела и мастерит что-нибудь такое, что могло бы удивить Дитера. Не скамейки, не куклы какие-нибудь – оружие, почти настоящее, только из дерева. Склеенный из нескольких досок щит был выкрашен серебристой краской и выглядел лучше настоящего. На нём есть даже герб: две рыбы, плывущие в противоположные стороны, и корона над ними. К тому времени, когда щит наскучил, уже появился арбалет, тоже почти настоящий. Им и в самом деле можно было стрелять, только короткие стрелы не летали так далеко, как у охотников.
Упражнялись по очереди – Ганс, за ним Дитер. Сначала
– Не делай так, братец, это очень опасно. Я в начале службы тоже пытался проверить, проколет ли стрела облако, и, не смейся, тоже получил хороший подзатыльник от командира. Запомни, что когда ты не выбираешь цель для стрелы – стрела сама её выбирает. Мы никогда не знаем, что там у неё на уме.
Вскоре Дитер и сам научился натягивать тетиву и вставлять стрелы. Они с коротким свистом летели в цель, и через месяц от красавца-щита почти ничего не осталось, герб на нём, по крайней мере, стал похож на тёрку. К этому времени хорошо послуживший арбалет тоже пришёл в непригодность, на нём появилась трещина. Его заменило новое оружие: из тёмной твёрдой древесины – из вишни – Ганс соорудил великолепный длинный меч с резной рукоятью и сам же продемонстрировал, как правильно его нужно держать и как наносить удары в бою.
– Нет, не руками, – терпеливо учил он, – взмах от ноги и – всем телом!
Меч в руках бывшего ландскнехта при этом ходил колесом слева и справа, как если бы это был настоящий боевой клинок, со свистом рассекающий воздух.
Комната Дитера, строгая и пустынная вначале, наполнилась предметами не слишком волшебными, но совершенно чудесными. К игрушечной водяной мельнице на полке добавилась дудочка, деревянные солдаты выстроились на подоконнике, рядом лежат шишки платана и кипариса, вишнёвый меч занял постоянное место около кровати, рядом с чернильницей нашли своё место большие песочные часы, обнаруженные во время разведки на чердак.
Ещё в комнате появилась зеленоватая аспидная доска, на которой пишут грифелем. В сентябре начинаются занятия в классах госпожи Рамано. Дитера уже показали его будущей учительнице, строгой и чопорной даме. Ещё пара-другая беззаботных дней, и грамматика с логикой, латинский с риторикой обрушатся на юные головы разленившихся за каникулы школяров; улетит с последним августовским ветром тепло реки, а с разбавленной прозрачной водой сини небес прокричат с тоской перелётные птицы: «Лето, пока!»
***
Жизнь Дитера в те дни вряд ли отличалась от жизни остальных мальчишек Линсена его возраста. С приходом осени занятия начались у всех. Те, кому исполнилось тринадцать, посещали школу при соборе святого Мартина, младшие учились в подготовительных классах Адама Цвейнтлиха или в начальной школе госпожи Рамано. Грамоту и латинский лучше давала госпожа Рамано, а
Домашние задания Дитер обычно выполняет в гостиной, под присмотром Ганса или тётушки. Когда рядом тётушка, буквы получаются ровные и клякс гораздо меньше, и примеры решаются быстрее, но зато Ганс всегда вставит какую-нибудь занятную военную байку – не совсем военную, потому что Ганс ничего не рассказывает о сражениях, всё больше о происшествиях в походах и на привале.
В школе сначала у Дитера появился злейший враг – врага звали Олаф. Олаф был крайне задирист – настолько, что господину учителю часто приходилось разнимать двух мальчишек. Дрались они целый месяц, а когда помирились, то у Дитера появился лучший друг – Олаф. Но дружба эта была недолгой – скоро родители Олафа переехали куда-то на север, и у Дитера снова не осталось ни друзей, ни врагов. Ну нет же, у него есть прекрасный друг – Золушка. Ну и пусть, что девочка. Зато никто лучше не поймёт и не подбодрит, если что-то не так. С ней всегда интересно, и при этом не нужно прикидываться, что ты герой или разбойник. Она сразу видит, когда ты врешь, и начинает смеяться, причём совсем необидно, но дальше кривляться уже не хочется.
Время шло, но тётушка Геральдина так и не начала учить Дитера никаким волшебным премудростям. Рановато, надо стать чуть-чуть постарше, а до этого проявить себя в учёбе, чтобы доказать, что ты сможешь быть серьёзным волшебником. Кроме того, племянник должен показать свою выдержку, терпение и ответственность – это тоже входит в обучение. Дитер не знал, как ему всё это проявить, поэтому его волшебное образование оттягивалось. Скоро он и сам перестал намекать.
А время неслось быстро и бесшумно, как ночные птицы над Совиным поместьем. Вот и очередное лето прощально прокричало пролетающими журавлями. Дитер перешёл в ту же школу, где учится Золушка, теперь они вместе будут бегать по утрам на занятия, а днём возвращаться домой.
***
– По богословию и по риторике у нас отец Иоанн. Мы его зовём Иоанище, а иногда – Розги. Он похож на плеть и постоянно злится. Несколько раз за урок обязательно кому-нибудь достаётся: вертишься – розги, плохо ответил – накажет, вовремя не поднялся – подзатыльник. Знаешь, как он говорит? – Дитер сделал голос скрипучим, чтобы процитировать учителя. – «Розги в руках педагога – это божественный скипетр, который выдал ему Господь, чтобы…»
– «… чтобы вершить благое на Земле»
Вторую половину фразы друзья декламировали вдвоём. Конечно же, Золушка тоже слышала её неоднократно.
– Девчонкам тоже достаётся?
– Старших обычно не бьют. Нас ставят на колени перед всем классом, а иногда ещё и на горох, чтобы больнее. Розги выдают только за гордость.
– Ты гордая?
Золушка не ответила, лишь рассмеялась и, поскольку наши герои уже добрались до Вишнёвого переулка, в припрыжку отправилась к калитке Розового дома.
– Слушай, Дитеркюнхель, – оглянулась она напоследок, – Я тут вспомнила. Завтра учёбы нет, мы с папой и сёстрами едем в лес! Ты с нами?