Дитя Феникса. Часть 1
Шрифт:
– Но, сир! – попытался вмешаться Джон. – Уже лет двадцать прошло с тех пор, как такие испытания были запрещены в христианском мире. Вы не можете…
Ливелин резко развернулся.
– Не смейте оспаривать мои решения, милорд. Эта женщина осквернила память моей жены и ввела мою дочь в смертный грех. Только Бог может справедливо судить ее. Иисус свидетель, я не в силах этого сделать. Она пройдет испытание завтра. Если она виновна, ее ждет смерть!
Графу и графине Честер выделили небольшую комнату в одной из построек, окна которых выходили во двор. По жесткой
Холод был невыносимым. Джон вышел из комнаты, и его поглотила темнота. Лунед помогла Элейн раздеться, а потом завернула ее в теплый плащ.
– Где она? – прошептала Элейн.
– Они заковали ее в цепи и заперли в амбаре. – Лунед прикусила губу; в ее огромных глазах блеснули слезы. – Это правда, что ее должны подвергнуть испытанию?
Элейн кивнула, все еще немая от ужаса.
– Она что, действительно… Это правда, что она воскресила лорда Эиниона из мертвых? – Лунед испуганно перекрестилась.
– Кто сказал тебе? – Элейн окинула ее мутным взглядом.
– Один из караульных проследил за тобой, когда ты пошла в лес. Об этом шептались сегодня на поминках. – Лунед вздрогнула. – Говорят, что Эинион восстал из могилы. Он был огромным, как вековые дубы, а из его рук вырывалось пламя.
Неожиданно входная дверь распахнулась, и испуганный крик Лунед разорвал темноту. Джон вошел в комнату, сбивая снег с сапог. Пламя свечей дрогнуло и послало к потолку черные змейки копоти.
– Опять поднимается ветер. – Он развязал шнурок на шее и сбросил плащ. – Можешь идти, Лунед. Вернешься к своей хозяйке завтра утром, когда ей понадобится твоя помощь.
Джон дождался, пока силуэт девушки окончательно слился с темнотой, а затем добавил:
– Испытание завтра состоится.
– Бедная Ронвен. – Элейн в отчаянии прикусила губу.
– Она виновна. Значит, должна быть наказана. – Джон обнял ее за плечи. – Тебе придется смириться с этим, дорогая. Ты не сможешь спасти ее. Это под силу только Богу.
– Но ведь она сделала это ради меня. – Глаза Элейн снова наполнились слезами.
– Если так, то это было большой глупостью. Тебе не нужна магия, а еще меньше – убийство. Иисус Христос и Пресвятая Дева Мария – больше ничего не нужно для защиты. Дорогая, я знаю, что ты любишь ее. – Джон посмотрел на нее глазами, полными сочувствия, а затем притянул к себе. – Я и так слишком часто уступал тебе во всем, что касалось леди Ронвен, но сейчас совсем другое дело.
У Элейн перехватило дыхание. Когда Джон приблизился к ней, его плащ распахнулся, и ее взгляду предстала отвратительная, ссохшаяся рана. Кровь запеклась, образуя на предплечье безобразную корку.
– Это сделала она?
– Тебе нужно забыть о ней, Элейн. – Джон брезгливо покачал головой. – Она сам дьявол. И ты потворствовала ей, поэтому часть вины лежит и на тебе. Ты ведь помогала ей в ее темных делах. Ты не слушала меня, когда я призывал тебя остановиться. Одному Богу известно, какое наказание тебе придется вынести, чтобы искупить свои грехи.
Элейн побледнела. Страх за Ронвен сменился страхом за саму себя. Джон еще никогда не был так холоден с ней.
– Нет! – Она метнулась в сторону. – Я ни в чем не виновата!
– Ты
Джону не доставляло никакого удовольствия бить ее. Но Элейн бросила ему вызов, когда в одиночку отправилась в лес, чтобы заняться там черной магией. Она рисковала своей собственной жизнью и при этом подвергла опасности жизнь мужа – ведь Ронвен едва не убила его. Ради ее же блага Элейн должна быть наказана, и наказана сурово.
Охваченная ужасом, Ронвен не сводила глаз с двери. Они уже сказали ей, что должно произойти, – часовой и священник с распятием. Они не скупились на подробности, когда рассказывали ей об испытании, которое ее ждет. А еще они сказали, что Элейн не сможет ее спасти.
Чуть дыша, Ронвен снова взглянула на дверь. Лунный свет давно уже не просачивался в окно, но небо все еще было темным. Утро не могло наступить так скоро.
– Кто здесь? – прошептала она. Преодолевая тяжесть цепей, она попыталась подняться на ноги. Обезумевший взгляд напряженно сверлил темноту.
Скорее всего, это просто пробежала крыса. Или сторожевая собака обнюхала дверные петли, а потом остановилась и задрала ногу на углу амбара. Вот опять – тихий скрип, как будто кто-то слегка подвинул засов. Сердце Ронвен часто забилось. Она прижалась к стене и выставила руки вперед. Железо не отпускало запястья. Неужели за ней пришли так рано? А может, они решили тихо задушить ее во тьме и выбросить в море тело, лишенное благословения богов? Пот градом катился по ее спине, несмотря на пронизывающий холод. Кожа стала липкой, страх не давал ни секунды покоя. Ронвен почти физически ощущала движение засова. Казалось, этот тихий писк издает не дерево, а живое существо. Петли облегченно застонали, избавившись от груза.
– Благословенная Дева, будь со мной…
Ронвен начала судорожно что-то бормотать, слюна потекла по ее подбородку.
Дверь медленно открывалась. Все еще ничего не было видно; казалось, густые чернила ночи хлынули из амбара и залили весь двор. Факел у двери уже потух. Порывисто дыша, Ронвен попыталась сдвинуться с места, но ей помешали цепи. Не в силах освободить лодыжки из тисков, она еще сильнее вжалась в промерзшие бревна. Ею овладело непреодолимое желание спастись от того, что на нее надвигалось, чем бы это ни было.
Очертания предметов тем временем становились яснее; факел тускло и неровно светил с другой стороны двора. Размытый силуэт мелькнул на фоне дверного проема. Не было слышно ни звука, только вьюга играла мокрым снегом и, шипя, бросалась на стены, да надрывался ветер.
– Умоляю, не надо! – Ронвен все сильнее сжимала в кулаки окоченевшие руки. Ногти вонзились в ладони, и капли крови замерзали, падая на кандалы. – Умоляю вас, не надо! Нет! Пожалуйста!
Она отчаянно боролась с цепями; тем временем тень скользнула в амбар и двинулась к ней. Уши Ронвен наполнились странным гулом, потом все затихло. Как подкошенная, она рухнула на пол.