Дитя магии
Шрифт:
— Лекс, проклятие! — выругался при виде меня ифрит. но, заметив мою кровоточащую руку, подавленно замолчал. Можно было подумать, что он испугался вида крови.
— Подумаешь, царапины, — буркнула я, снимая безнадежно испорченную куртку и обматывая раны чистым полотенцем, которое мне подал странно позеленевший хранитель.
Я прислонилась к дереву. Царапины сильно горели, как будто в кровь добавили расплавленный свинец, а от болевого шока по всему телу пробиралась неприятная мелкая дрожь. Я сжала зубы, борясь с искушением наорать на бездействующего джинна, который смотрел на
От переживаний отвлек шум приближающихся шагов, и я подняла голову. Вэл, тихо шипя от злости, вынырнул из леса и угрюмо уставился на меня. В общем-то, его лицо было совершенно спокойно и невозмутимо, однако я кожей почувствовала исходящую от него ярость. Несколько мгновений он, прищурившись, изучал мое лицо, а потом мрачно спросил.
— Ну?
— Я больше не буду, — без боя сдалась я, действительно ощущая некое подобие вины, что со мной случалось нечасто. А скорее просто опасаясь той нервотрепки, которую он мог бы мне устроить…
Вэл вздохнул, покачал головой (не поверил, так я и знала!..) и буркнул:
— Руку покажи.
Я послушно протянула руку, сняв пропитанное кровью полотенце, и мои глаза от удивления округлились. Страшная рваная рана уже не кровоточила и затягивалась прямо на глазах. Буквально через пару мгновений на коже остались лишь три едва заметных шрама и небольшой вздувшийся бугорок как от ожога.
Вытаращившись, я недоуменно похлопала ресницами и уставилась на Вэла. Тот поморщился, но понял, что от объяснений не уйти.
— Это разновидность сумеречных существ, — скучающим голосом рассказывал он, седлая своего коня, — в колдовском мире они известны как айсы. Пыльца, которую вырабатывают айсы, способна исцелять раны. Что еще? А-а-а, да. Наибольшую жизненную активность они проявляют ранним утром или поздним вечером. Питаются всем подряд и способны поглощать любые громкие звуки, преобразовывая их в тихую музыку. Дикие и независимые существа. Размножаются через свою пыльцу, которая проникает в кровь любого живого существа.
Я так и застыла возле Шайтана с занесенной ногой, покрывшись холодной испариной.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Что слышала, — невозмутимо ответил Вэл.
— Ты шутишь? — Мой голос заметно задрожал.
— Ну, вот еще. — Холодные серые глаза открыто смеялись надо мной.
Я подняла руку и заметила, что ожоговый волдырь заметно раздулся и начал слегка светиться изнутри. Я конвульсивно вцепилась в гриву Шайтана, чтобы не упасть.
— Ифрит?.. — слабо позвала я.
— Все так и есть, — проворчал он.
Я снова уставилась на Вэла.
— И… и сколько продолжается… гм… веге… вегетационный период? — заикаясь, пролепетала я.
— Что-то около недели. Потом от кожи отделяется яйцо, из которого примерно через месяц вылупляется айс.
— А… а…
— Для жизни неопасно, — фыркнув, заверил меня Вэл, — и даже рука у тебя после этого не отвалится. Зато теперь будешь знать, как в одиночку шастать по незнакомым лесам.
Я открыла рот, чтобы возразить, но он не дал мне сказать и слова.
— Не спорю, что ты прекрасно умеешь ладить и с лесом и с животными, но у тебя нет совершенно никаких
У меня отвисла челюсть. Безобидны?!
— Да, да, по сравнению с некоторыми, айсы — сущие котята. Так что держись рядом со мной, — закончил Вэл лекцию и, пришпорив своего коня, первым отправился туда, где светлел выход из леса, а я, пребывая в полушоковом состоянии, послушно поехала следом.
ГЛАВА 6
Ученик чародея
— Лекс, поторопись, мы почти приехали, — рявкнул на меня Вэл, а я, скривившись и показав его спине язык, попросила Шайтана поспешить.
За последние десять дней пути никаких существенных событий не произошло, если не считать того что мы с Вэлом сначала почти подружились, потом успели в рекордно короткие сроки друг друга сильно достать, а под конец страшно разругались и были б восторге оттого, что высказались. А сейчас, когда страсти немного поутихли, сохраняли относительно спокойный нейтралитет, потому как без общения не могли прожить ни дня. Ну, в общем-то, я-то могла, у меня был ифрит, поэтому Вэлу пришлось делать первые шаги. Но так как между нами, кроме свежего скандала, лежали еще и прежние взаимные унижения (я никак не могла простить ему своего похода с осликом, а он мне — проигрыш Шайтана), то отношение друг к другу было соответствующее.
Я поежилась от пронизывающих порывов ветра, закутываясь в новую куртку и засовывая почти онемевшую от холода ладонь за теплый отворот. Перчаток у меня, естественно, не было. В общем-то, только здесь, высоко в горах, я впервые увидела столько снега и почувствовала болезненные щипки мороза. Правда, Вэл пригрозил, что это только цветочки, то есть ранняя весна, а настоящая зима сюда придет только через пять месяцев, но мне от этого легче не стало.
В нагрудном кармане я нащупала маленький теплый шарик. Это, как вы уже догадались, было яйцо айса. В течение всей прошлой недели рука страшно распухала, а однажды под утро я проснулась от дикой боли и громкого шума, похожего на звук лопнувшего воздушного шара. Кое-как перебинтовав кровоточащую рану, я полазила по постели и отыскала яйцо, закатившееся под подушку. Оно оказалось круглым и совершенно прозрачным, и сквозь стенки было видно, как внутри него бушует маленький пожар, окружающий крохотную фигурку. «Скорлупа», в которой все это хранилось, первый день была мягкой, упругой и шелковистой, как кожа, но со временем затвердела и стала еще больше походить на обычное стекло. А еще позже я заметила, что шарик вдобавок ко всему и рос…
— Лекс!!! — взвыл Вэл.
— Да еду я, еду! — ору в ответ и начинаю решительно торопить Шайтана.
Мой конь, как выяснилось, был из породы ленивых. Обогнав по очереди всех попавшихся птиц, а заодно и ветер, он быстро заскучал, расслабился и, стоило мне отвлечься, переходил почти на шаг.
Горная тропа, по которой мы пробирались, узкой змеей обвивалась вокруг скалы, и со стороны это выглядело довольно живописно, хотя и внушало известные опасения. За очередным поворотом я обнаруживаю поджидающего меня Вэла.