Дитя магии

Гущина Дарья

— Гм, — задумчиво пробормотал он и пожевал нижнюю губу, — Так, что у вас происходит с рисунком ауры?

— И что у меня происходит с рисунком ауры? — удивилась я.

Звездочет достал из кармана маленькое зеркальце и протянул мне.

— Посмотрите и скажите — видите ли вы что-нибудь яркое и необычное, — мягко попросил он.

Я взяла зеркало и принялась внимательно себя разглядывать. Ну, лицо как лицо. Загорелое. Почему-то недовольное. Волосы. Светло-каштановые. Такие же, как у всех, только срочно требующие расчески. Глаза. Цвета спелого ореха. Мама считает,

что они желтые, как у дикой кошки, папа — что зеленые, как у домашней, а бабушка заявляла, что они вообще ничего общего с кошачьими глазами не имеют, потому как цвет у них черный. И все они по-своему правы — просто мои глаза сами по себе легко меняли цвет в зависимости то ли от настроения, то ли от самочувствия, то ли от погоды, то ли просто так, но в обычное время цвет у них был именно ореховый.

— Ну? — поинтересовался мэтр, и я оторвалась от созерцания своей персоны.

— Да ничего вроде, — замечаю неубедительно.

— Гм, — бурчит он (наверное, это его любимый звук) и, обойдя меня, напряженно вглядывается в мое изображение. Я же, разинув рот, глазею на него.

Нет, не подумайте, в зеркале древний старичок остался самим собой, а не превратился в чудище или кого-нибудь там еще. Просто его отражение оказалось окутано странным свечением — сияющей белизной, которую плавно пересекали голубые волнообразные дорожки ярких комет и падающих звезд. Или обман зрения, или…

— Это у вас… — нерешительно начинаю я.

— Моя аура, — спокойно поясняет Звездочет, — аура мага.

И многозначительно смотрит на меня. А у меня-то ничего подобного нет и быть не может… Я же человек. Только вот как это объяснить глубокоуважаемому мэтру и при этом просочиться к нему в ученики…

Мэтр откашлялся.

— В вашем рекомендательном письме указано, что некоторой магией вы владеете, — замечает он, снова бегло просмотрев бумаги, — хотя то, что ваша сила не отражается на ауре, внушает мне опасения…

Он внимательно смотрит на меня, я же старательно прикидываюсь недоумевающей незнайкой и молча пожимаю плечами.

— Ладно, — выждав эффектную паузу, снова заговорил старичок. — оставим сие. Проверим ваши знания.

Я моментально скисла. Начинается…

— Итак, что вы знаете о магических ритуалах?

Скромно молчу и отвожу глаза, потому как не знаю ничего.

— Как насчет древних языков?

Опускаю очи долу.

— Старинные руны, колдовские артефакты, рецепты снадобий, десять видов предсказаний судьбы? — с ноткой отчаяния продолжает допрос мэтр.

Смущенно поднимаю глаза к потолку.

— Простейшие заклинания, левитация, перемещение предметов, универсальная защита? — безнадежно зачитывает список Звездочет.

Я тихонько откашлялась.

— Да? — оживился мэтр.

Только одно заклинание, — снова кашлянув, неуверенно начала я.

— ???

— Вызов хранителя.

— Процент реализации? — заинтересовался он.

— Получилось, — коротко ответила я.

— Вид хранителя?

— Э-э-э… ифрит. Он же джинн. При лампе.

— Надо же, — серьезно озаботился мэтр. — Редкий случай. Слушается?

— Не всегда. Периодически

куда-то пропадает и бессовестно хамит, — с удовольствием наябедничала я.

— Это потому, что вы еще не осознали в полной мере свою силу, — популярно объяснил Звездочет. — Вот когда возьмете под контроль силу, хранитель и начнет беспрекословно повиноваться.

— Угу, — кивнула я, скривившись про себя: брать-то под контроль нечего, но ведь ему этого не объяснишь. Так и останется мой ифрит последним раздолбаем…

— Так. На чем мы остановились? С заклинаниями ладно. Давайте поговорим о рабочих компонентах снадобий. — И, видя мою растерянность, добавил: — Растительного и животного происхождения.

Я приободрилась и даже несколько раз ответила правильно, когда мэтр мановением руки создавал в воздухе изображение того или иного компонента. Что-что, а растительность и живность своего родного леса я знала вдоль и поперек, но, к сожалению, только его. Закончив проверку, Звездочет некоторое время молчал, видимо, придумывая наиболее мягкий способ выставить меня за дверь, когда на помощь пришел случай.

Под сильным порывом теплого ветра распахнулось окно, и в комнату впорхнула бабочка. Но что это была за бабочка!.. Ну, я вам скажу! Она была величиной со среднюю птичку, а сногсшибательной раскраской крыльев затмевала любой цветок! Не говоря уже о мелодичных звуках, которые издавали ее крылья, рядом с которыми блекла любая музыка.

Несколько мгновений я зачарованно наблюдала за ее воздушным танцем (назвать это банальным словом «полет» не поворачивался язык), пока мне не пришло в голову, что такую красоту непременно нужно выпустить на волю. Прыгать за ней с сачком я, естественно, не собиралась, у меня на этот счет имелись другие соображения. Где-то я слышала, что прародиной бабочек считался ныне почивший остров Эния, и мне даже были известны несколько слов из репертуара энийского народа (Корица все-таки был мастером по вколачиванию нужного материала в дурные головы учеников).

Покопавшись в памяти, я посмотрела на бабочку и с третьей попытки сумела-таки издать несколько свистящих звуков, вроде бы обозначающих приветствие. Бабочка, покружив под потолком, плавно спикировала на мои протянутые ладони. Я осторожно погладила пушистое крылышко и выпустила ее в окно, на волю. Надо сказать, что с насекомыми было общаться гораздо приятнее, чем с животными. Почему — точно не знаю. Просто рядом с ними было как-то уютней и спокойней. Если только они не зеленые и не сушеные.

Мои мысли прервало тихое и многозначительное покашливание. Ах да, я опять забылась. Я повернулась к мэтру. Звездочет по-прежнему сидел на своей подушке, но на его морщинистом лице было написано небывалое вдохновение

— Потрясающе! просиял он. — Почему вы мне сразу не сказали, что умеете общаться с насекомыми?

— Да… — от такой откровенной похвалы я несколько смутилась, — как-то не подумала…

— Это очень редкий дар! — волнуясь, продолжал мэтр. — В последний раз он встречался пятьсот циклов назад! Невероятно! Вам крупно повезло! Знаете, так получилось, что…