Диверсанты (сборник)

Ивин Евгений Андреянович

– Идем в «Интурист», там что-то важное, – сказал он Виктору, когда тот его нагнал.

Раклин был в своей комнате и сразу же начал докладывать капитану.

– Я проверил не только «Интурист». Официант из «Кавказа» утверждает, что видел этого парня, – повторил Раклин то же самое, что уже сообщал Рыбалко. – Там история какая-то была, вот он его и запомнил.

– С кем был – выяснили?

– Выяснил. Пришел один, потом еще двое. По тому, как они обращались, ясно, что знают друг друга. Официант их запомнил, потому что все много очень пили, в деньгах не стеснялись. Употребляли воровской жаргон. Ушли

очень поздно, после закрытия ресторана. Были изрядно пьяными. Дату не помнит.

– Где этот официант? Надо бы мне с ним встретиться.

– Здесь он, в холле гостиницы. Я держу его, может понадобиться вам.

– Он ничего, не возмущается? – улыбнулся капитан.

– А чего ему возмущаться? Дело государственное, парень сознательный, комсомолец. Он еще и дружинник притом.

Раклин вышел из комнаты, чтобы позвать официанта, а капитан стал размышлять: «Дату бы вспомнил. Было это до визита к Маципуре или после? Чьи деньги он транжирил – «Иконника» или, может, Степана Максимовича? И такое может быть. Опознал бы он на фотографии Шкета. Судя по тем данным, которые уже есть, Шкет тут «наследил» изрядно. Теперь работки будет, если те два приятеля…»

Вошел Раклин, следом за ним – высокий стройный молодой человек.

– Товарищ Кобзев, – начал официально лейтенант, – повторите все, что вы мне рассказывали.

– Нет, нет! – запротестовал Рыбалко. – Давайте начнем с того, почему сам факт вам запомнился до сегодняшнего дня? Дело-то было более четырех месяцев назад. Мало ли у вас бывает людей!

– Оно, конечно, людей у нас бывает. Но этот как-то бросился сразу в глаза, необычный.

– Чем бросился? Что в нем необычного?

– Ну, костюм у него не первой свежести, мятый, но не из дешевых. Одет не по сезону, башмаки нечищены. Все-таки ресторан, и вечером притом. Люди одеваются прилично, они же здесь отдыхают. Этот был нахальный! Прямо-таки нахальный! Пришел, не спрашивая сел за столик. Машет мне рукой, будто мы знакомы и он тут каждый день обедает.

– Один был весь вечер?

– Нет! Пришел один. Взял бутылку водки, поставил я ему закуску, хотел с него получить сразу. Ну, понимаете, вид такой, уйдешь на кухню, а его и след простыл. Налил он в фужер водки и выпил. Пока сидел, пришли еще двое. Когда они появились, я не видел, на кухню ходил. Смотрю, сидят вместе и разговаривают.

– Как они выглядели?

– Один лет тридцати, здоровый, золотозубый, три зуба спереди золотые, с короткой стрижкой. Второй – худой, таких же лет, молчаливый, гладко зачесанный на пробор.

– У вас сложилось впечатление, что они знакомы, так?

– Трудно сказать. Но думается, что знакомы. Золотозубый все говорил о сигаретах, несколько раз я слышал о них. Хлопал по плечу маленького и про сигареты вдалбливал.

– Сигареты? – насторожился капитан. В своей практике ничего подобного он не встречал, сигареты ничего на жаргоне не обозначали. – Какие сигареты? Марку не называл?

– Американские, «кент» называются, я знаю. Наверное этот «малютка» должен был достать ему «кент».

– Нет, товарищ Кобзев, – облегченно вздохнул Рыбалко. – «Кент» – это на их языке «друг». О чем они говорили? Постарайтесь вспомнить. Отдельные фразы, важно сейчас все.

– Золотозубый все громко смеялся каким-то шуткам, а раз сказал: «На нарах

валялся, пятерик имел» и все повторял «завязал я». Куда-то звал этого, полкосой обещал за месяц, то ли на кран, то ли на бульдозер хотел его посадить. Вроде бы, он – мелиоратор. Я не знаю, это на их жаргоне что-то означает «мелиоратор»? А потом спросил: «У тебя бирка есть?» Этот что-то ответил, а золотозубый обрадовался и прямо на весь зал сказал: «Держись меня! Мы с Колей послезавтра уезжаем, поедешь с нами». Я ведь все это запомнил еще и потому, что в ресторане уже никого не было почти, время шло к двенадцати. Мэтр мне сказал, чтобы я их выставил, но золотозубый отмахнулся: «Заткнись и принеси еще бутылку коньяка». Я тогда решил – пусть хоть до утра сидят. Они мне четверть плана сделали. Да и спешить мне было некуда, я в «Интуристе» у лейтенанта на диване спал.

– Больше вы их не видели?

– Любопытно, но этого маленького я видел утром. Он спускался с горы весь грязный, в пыли. В ресторан он приходил с портфелем, черный такой, пузатый, а тут шел без него. Он вроде бы плакал и тихо причитал: «Сволочь, гнида! Всю надежду отнял! За что? Я же никому ничего не сделал!» И стал ужасно браниться в чей-то адрес. Столько прошло, а я все его помню. Необычная история. На фотографии он, это точно. А вот число не вспомню.

Распрощавшись с лейтенантом и Кобзевым, Рыбалко и Шмелев вышли из гостиницы и медленно побрели по улице, разглядывая пестрые наряды отдыхающих. Невдалеке искрилось и серебрилось море. Капитан взглянул на Виктора и сказал:

– Ну что? Пойдем охладим наши горячие головы, просто раскаленные от избытка информации? Искупнемся, позагораем часок, поразмыслим и на сегодня сделаем шабаш.

Виктор согласно кивнул головой, и они пошли на берег моря. Лавируя среди массы людей, с трудом нашли свободный «пятачок» на камнях и разделись.

– Я смотрю, вы без оружия ходите, – заметил журналист.

– Не люблю его носить. Оно меня всегда тревожит. Уверенности мне не надо, а тревоги лишней хватает. Я пистолет сдал дежурному в горотделе, пусть у него в сейфе полежит.

– А если мы найдем?..

– Нет его здесь! Не найдем мы никого в Сочи. Не питай, Витя, надежд на великую удачу. Хорошо еще, что установили пребывание здесь Шкета. А то бы вообще зацепиться не за что. Пойдем в воду.

Тут их побеспокоили две девушки, они стали устраиваться на тех же камнях, где Рыбалко и Шмелев, бросая свои сарафаны прямо на их одежду.

– Девочки! – воскликнул Виктор. – Вы тут на нас укладываетесь!

Одна, коротко стриженая, энергичная, с длинными ногами, в красивом заграничном купальнике, прикидываясь дурочкой, стала демонстративно оглядываться по сторонам, выискивая их под ногами.

– Где они? Откуда голоса? – шутливо, озабоченно спрашивала она.

– Я тут! – наклонился и шёпотом сказал ей почти в самое ухо Виктор.

– А-а-а! Новичок! Бледный весь, оттого я и не заметила, – повела она загорелыми плечами. – Могли бы и подвинуться – вон сколько захватили валунов. Варя, – обратилась она к подруге, которая подворачивала наверх длинные волосы, – такие и места в трамвае старушке не уступят.

– Сейчас они начнут стыдить нас на весь пляж, – улыбнулся Рыбалко. – Пойдем, Витя, подальше от них, спрячемся в самое синее море.