Диверсия в монастыре, aka Монастырский источник
Шрифт:
Рассказала она и о человеке, которого встретила по дороге в зал, и о насекомом, попавшем ей в глаз. "Из-за этой комахи не разглядела его, - развела руками Свиридова, - так с разлёта долбанул - я аж ослепла на пару сек. Вот, глаз до сих пор красный, видите?".
После долгих наводящих вопросов Таисия смогла припомнить, что встреченный по дороге в ресторан человек был ей ростом "по сю пору", - Свиридова встала и показала куда-то в область переносицы, - крепкого телосложения, но не толстый, в темных джинсах и сером свитере. "И ещё одно: парфюмами от него разило, как в магазине, где тестеры стоят!".
Перов напряг память. Как на грех, почти все мужчины на турбазе щеголяли в удобных и немарких джемперах разных оттенков серого - от светлого, жемчужного до насыщенного стального. У Гершвина на груди - белый орнамент в виде ромбов. У социолога Янина - две черные полосы, на груди и животе. У Морского - греческий меандр вокруг талии, бежевый на светло-сером фоне. У одного из "фармацевтов" - однотонный серебристый "металлик" , как у машины. У другого - белые воротник и манжеты, а сам свитер - серо-стальной. Майор
Скорее всего, Таисия повстречалась с человеком, который через несколько минут убил Ольминского. Под ее описание подходят пять мужчин. Хотя, Морского тоже можно исключить. По словам Свиридовой, встречный был ей "по сю пору", то есть доставал до переносицы, а это примерно 185-190 сантиметров, а Морской на баскетболиста не похож, сантиметров 15 не хватает до названной Таисией отметки. Ей Витька-Святоша по плечо будет, да и комплекция не богатырская, - Перов вспомнил худощавого, быстро в движениях бизнесмена. А по заключению экспертов, удар Ольминскому нанёс человек ростом 185-195 сантиметров. Морскому пришлось бы встать на камень или ящик, чтобы вышли такие цифры, а ничего похожего на месте убийства не было. Майор задумался и насчёт Вероники Орловой - журналистка выглядела отнюдь не хрупкой Дюймовочкой, мускулистая, спортивная, да и увидев тело, не побежала с визгом в зал, переполошив всю турбазу, а совершенно спокойно направилась на поиски администратора, чтобы оповестить его о ЧП. Женщина со стальными нервами или заранее знала, что увидит? Да ещё и потом порывалась у ребят интервью взять по горячим следам...
Но Орлова, как и Морской, не подходит по росту, да и свитер на ней был синий. Значит, остаётся четыре человека, подходящих под первичный словесный портрет предполагаемого преступника: Гершвин, Янин, Лапин и Никодимов. Адвокат, социолог и два "фармацевта". Свиридова - под вопросом. Что ещё скажет о ней Корнеев? Орлова и Морской - сомнительно. Третий сотрудник "Фармы", Васильков, отпадает: свитер на нем был ярко-оранжевый. Да, и ещё: резкий запах парфюма. Кто из мужчин так любит искусственные ароматы, что обильно воспользовался ими даже собираясь на природу? Не побоялся даже привлечь внимание всех окрестных комаров! Надо будет попросить о помощи Таню, которая выезжала с ними на труп: у неё отменная память на парфюмерные запахи, как женские, так и мужские, она всему отделению на дни рождения парфюмы дарит, и, ощутив запах, тут же определит марку, серию и букет, и даже год выпуска...
Перов допил кофе и позвонил по внутренней связи. Хорошо, что сегодня Таня как раз дежурит в отделении, вот и выясним!
*
Корнеев читал ответ, пришедший из Краснопехотского, и понимал, что интуиция его не подвела. Между Морским и Ольминским действительно была связь, да какая! На месте Виктора Корнееву и самому захотелось бы даже через много лет при встрече огреть Вадима чем-нибудь потяжелее...
В январе 2002 года 14-летний Виктор полностью осиротел. Все началось с того, что в Чечне погиб его старший брат, 19-летний Алексей. Через два года под машину попал Илья Морской, отец Алексея и Виктора. После гибели старшего сына он начал выпивать; однажды туманным ноябрьским вечером побежал в магазин за второй бутылкой и не заметил фары выехавшего из-за поворота КАМАЗа... Ещё через пару месяцев пропала без вести жена Ильи, Антонина Морская. По словам соседей и знакомых, после гибели старшего сына и мужа женщина временами была не в себе и уходила из дома искать Алексея. В ее представлении он был мальчиком, который ушёл гулять и забыл о времени.
Виктора забрала к себе ее сестра, Снегирёва. Они с мужем официально оформили опеку над подростком. Мальчик оказался под одной крышей с семью детьми тёти и дяди. Старшей из его кузенов была 11-летняя Диана. В 17 лет, окончив школу с отличием, Виктор уехал в Санкт-Петербург, где поступил в знаменитый Университет Александра Запесоцкого. В Краснопехотское он приезжал два раза в год - на летние и зимние каникулы.
Тем временем Диана, которая 9 лет училась почти без четвёрок и вслед за двоюродным братом претендовала на золотую медаль, в выпускном классе резко снизила успеваемость, у неё появились тройки и даже двойки, девочка начала прогуливать уроки... Ее все чаще видели в городе с парнем лет двадцати, галантно поддерживающим спутницу под руку. Потом Дина и вовсе бросила школу, а в мае 2008 года, за месяц до итоговых экзаменов, пропала. Отец Дианы, Егор Снегирёв, несколько раз пытался подать заявление в милицию, но ему каждый раз отказывали: "Да что вы переживаете? Небось, ваша пропажа с парнем сбежала, сплошь и рядом такое бывает! Нагуляется и придёт!". Вскоре Краснопехотское потрясла новая трагедия. Прибыв по сигналу о пьяной драке в одной из "наливаек" на окраине у автосвалки, милиционеры обнаружили Егора, убитого ударом бутылки по голове. Вдову, утверждающую, что "сроду муж в этом гадюшнике с хануриками не сиживал", особо слушать не стали: "Да, как жён послушаешь, так у всех мужья идеальные, а кабаки никогда пустыми не стоят!". Через две недели грянул настоящий гром. В боулинг-клуб неподалёку от злосчастной автосвалки, давно славящийся, как "злачное место", облюбованное для отдыха местными "авторитетами", ворвались пятеро егерей из местного лесничества и расстреляли из ружей для охоты на медведей компанию одного из "авторитетов", Киргизова по кличке "Киргиз", державшего автосервис, свалку старых машин, хостел (бывший Дом Колхозника), банный комплекс и бар. Живым не ушёл никто. Задержанный,
Домой в тот вечер Дина вернулась поздно, а на вопрос матери о невыученных уроках раскричалась, заплакала и хлопнула дверью...
Задержанный Ольминский клятвенно заверял, что никогда не имел дел с Киргизовыми, а "за девушками ведь ухаживать не запрещено, у нас не пуританские времена, в этом нет преступления, да, я веду себя свободно, но, если все происходит по обоюдному согласию, где тут преступление?..".
Парень вертелся, как карась на сковородке, и в конце концов убедил следователя в том, что непричастен к "бизнесу" убитого Киргизова. Через 72 часа Ольминского выпустили из-под стражи в связи с недоказанностью обвинений и отсутствию состава преступления. Но на следующий день милицейскому патрулю пришлось спешить в городской парк и разнимать драку Ольминского с Морским. По свидетельствам очевидцев, в основном местных бабушек, гуляющих в погожий день с внуками или возвращающихся с воскресной литургии в церкви, Виктор возле скульптуры пехотинца подошёл к Ольминскому и сказал: "Я знаю, это ты ее туда втянул!" - и неожиданно ударил Вадима по лицу кулаком. Парни стали драться. Ольминский превосходил Виктора и по росту, и по комплекции, но Морской быстро одержал верх в драке. Он подмял Вадима под себя и с силой тузил кулаками, приговаривая: "Это тебе за Дину, это - за дядю!" и угрожал "размазать". Ольминский вырывался, сучил ногами и вопил, что не понимает, в чем дело, и что Морской "вообще с дуба рухнул". Милиционерам пришлось звать на помощь прохожих мужчин, чтобы разнять дерущихся. В отделении Ольминский заявил, что претензий к Морскому не имеет, понимая его горе. Обоих отпустили, и на крыльце отделения Виктор крикнул Вадиму: "Ты меня ещё вспомнишь! За все заплатишь!"...
Вскоре после этого Ольминский покинул Краснопехотское. Виктор окончил университет, вернулся... Прошло 12 лет. И вот Морской и Ольминский снова встретились лицом к лицу в Синеозерске. Первый за эти годы стал успешным бизнесменом и настоящим хозяином своего родного края. А второй как был, так и остался сомнительной личностью, мелкой криминальной сошкой и брачным аферистом. В Синеозерске он собирался пойти по проторённой дорожке, заняться бизнесом под красным фонарём, только на этот раз уже возглавить его... Встреча закончилась гибелью Вадима. И как тут не вспомнить давешний протокол о драке в парке Краснопехотского и яростный выкрик 20-летнего Виктора на крыльце отделения милиции: "За все заплатишь!"...
Позвонил Перов и сообщил о визите Свиридовой. "Я отсканировал протокол и скинул тебе на мэйл, проверь ящик", - написал майор.
Внимательно просмотрев протокол, Корнеев задумался. Нет, Морской не мог нанести удар Ольминскому по своим физическим параметрам. Приблизительная характеристика преступника не совпадает. Если верить показаниям Свиридовой, подозреваемый - мужчина выше среднего роста, крепкого телосложения. Что там ещё? Серый свитер, тёмные джинсы (черные? Темно-синие? Темно-серые?) и резкий запах парфюма. Орудие преступления обернул, чтобы не оставить отпечатков, белой льняной материей, предположительно - носовым платком. Перов говорит, что беседовал со своей сотрудницей, оперативником Татьяной, сведущей как в женской, так и в мужской парфюмерии, и она хорошо запомнила ароматы, исходящие от фигурантов дела. Итак, от Гершвина сильно пахло парфюмом "Ангел Шлессер Ориентал", Янин буквально искупался в туалетной воде "Иссей Мияки" с хвойным ароматом, Лапин благоухал "Терре" от "Гермес", Никодимов и Васильков предпочли "Аттракцион" и "Лайф Колор" от "Эйвон", а от Морского исходил легкий ненавязчивый запах "Крид Авентус" ("Фигасе, - по словам Перова, комментировала Таня, - это, наверное, самый дорогой мужской парфюм в мире!"). Мнению Татьяны по части ароматов можно было доверять, и Корнеев внёс в первую строчку списка подозреваемых Лапина, Гершвина и Янина. Во вторую попали Никодимов, Васильков и Свиридова. Пока не стоило снимать с неё подозрения. Замыкали первую тройку Морской и Орлова, но под большим вопросом.
*
Вероника вышла из номера, застёгивая куртку. Немаркая, оливкового цвета ветровка "Норд Вест" поверх чёрного свитера сидела плотно, и молния никак не хотела застёгиваться. Чертыхаясь, Ника на ходу сражалась с непослушным "язычком", но он все время выскальзывал из пальцев и упрямо скользил обратно к талии. Орлова подёргала его туда-сюда, и замочек тут же радостно разошёлся, распахнув полы. "Не такая уж я и толстая", - обиделась на упрямую куртку Вероника и снова завозилась с "молнией".