Диверсия в монастыре, aka Монастырский источник

Калько Анастасия Александровна

– Садись.

В машине Перов продолжал:

– Во-первых, чисто физически она запросто могла бы это сделать. Ты ведь ее видел. Эдакая сломеняра, ей впору быков-шестилеток забивать, такая и кулаком управится.

– Ну и словцо, - покачал головой Корнеев.
– Сломеняра! Сам придумал?

– Нет, это жена так Веньку годовалого называла, сломенёнком. Он в годик уже 12 килограммов весил и так ножками топал, что в серванте посуда звенела. А Свиридова уже - целая сломеняра.

– Да уж, видел. Внушительная мадам.

– Во-вторых,

Свиридова производит впечатление простой бабы без налёта интеллигентности, эдакое дитя рабочих окраин, где конфликты решаются запросто - чем долго объяснять и искать слова, лучше один раз врезать. И работает она не в пансионе благородных девиц, а совсем наоборот. А в МЛС всякое бывает, часто силу применять приходится. У нас однажды в КПЗ чуть бунт не вспыхнул из-за плохо почищенной картошки в супе. Один принялся орать, что это броненосец "Потёмкин" какой-то, второй вывернул свой суп в туалет, третий швырнул миской в сотрудника - и пошло-поехало, пока спецгруппа с дубинками не прибежала. Еле утихомирили. Думаешь, в женских учреждениях такого не бывает?

– Бывает, и может даже чаще, чем в мужских, - признал Корнеев, - женщины часто выдают более сильные эмоции, чем мы. Моя Маша недавно весь вечер пилила меня из-за разбитой чашки. Чашка-то была из сервиза, подаренного ее матерью на свадьбу, вот Маруся и решила, что я нарочно тёщин подарок хлопнул. И в нашем машбюро на днях две девушки чуть не подрались, выясняя, кто в документе букву "Х" вместо "З" набрал. Они на клавиатуре рядом стоят, и из-за этого бывают конфузы.

– И как назло, в фамилии Зуев?
– улыбаясь, предположил Перов.

– Вот именно. Если они даже в мирной жизни могут так поскандалить, то можно вообразить, что происходит с их нервами в заключении.

– Плюс к тому - неопровержимые факты. Свиридову видели с Ольминским незадолго до его гибели; как она его толкнула. И слышали ее слова "давить таких надо". Женщина, обученная боевым приёмам, физически сильная, да к тому же неприязненно относившаяся к потерпевшему. Ее нужно проверить в первую очередь. И просмотреть видео с камеры, показывающее выход из ресторана - не выходила ли Свиридова-старшая в промежутке между своей стычкой с Ольминским и обнаружением его тела.

– Проверю. А заодно проверю Гершвина и Морского. Они ни словом не обмолвились о том, что у них тоже были какие-то нелады с потерпевшим. И Орлова умолчала о том, что ее встревожило столкновение Морского с Ольминским.

– А почему ты решил, что это ее встревожило?

– Протокол допроса диджея. Он говорит, что барышня вскочила из-за стола, как встрёпанная, и выбежала на улицу в одной рубашке с короткими рукавами. В зале было жарко, многие сбросили свитера и Орлова так налегке и выбежала, чтобы позвать Морского "шашлык-машлык кушать". Почему она даже куртку не набросила? Не в Анапе, небось!

– Они там выпили, разогрелись, вот ей и ладожский апрель тёплым показался. Тут, по-моему, ничего странного нет... И почему к турбазе дорогу

нормальную не проложат? Тут развал угробить можно в два счета.

– Однако на перекур она, по словам свидетелей, натянула свитер, значит, не таким уж жарким показался ей ладожский апрель. Свидетельницы, прибывшие незадолго до обнаружения тела, обратили внимание на синий свитер Орловой... В общем, будем отрабатывать все версии.

Корнеев с облегчением вздохнул, выехав из леса на относительно ровную дорогу, ведущую через Залесское к Синеозерску.

– Кстати, - сказал он, - Орлова предложила мне помощь в расследовании. Это как раз ее специализация. Она в своём "Телескопе" уже несколько громких дел раскрыла и расписала.

– Хочет нарыть очередную "бомбу"?

– Наверное. Я думаю, стоит согласиться. Тем более что она хорошо знакома со всеми троими, о которых мы говорили - Гершвиным, Морским и Свиридовой. В процессе работы можно будет по-хитрому что-то у неё выудить насчёт них...

– Ещё неизвестно, кто кого перехитрит по части выуживания информации, - потянулся Петров и слегка ослабил тугой ремень безопасности.
– У Орловой крепкие нервы, она умна и тонко чувствует, когда можно подловить собеседника на неосторожном слове или оговорке, и не позволит проделать то же самое с ней.

– Но попытка - не пытка, - Корнеев остановил машину у двухэтажного старинного домика на шесть квартир, где жил Перов.
– К тому же Орлова действительно может нам помочь. Ты ведь читал, как лихо она распутала клубок в Краснопехотском? И если напишет о нас - тоже хорошо. Лишь бы не фельетон. А я попробую через неё что-нибудь узнать о ее друзьях... До связи, Рома!

– До связи, Костя, - Перов вылез из машины.
– Ох и дежурство выдалось, а?

– Это же сколько мы сверх положенных суток отмахали!

Направляясь к своему дому, Корнеев думал о новом деле. И чувствовал, что простым оно кажется только на первый взгляд. "Поломаем же мы голову с этим Ольминским!"...

*

Вероника и Тася сидели в гостиничном баре. В бокалах перед ними шипело и нагревалось тёмное пиво "Балтика № 9".

– Тася, тебе нужно было держать себя в руках, - негромко говорила Орлова.
– Ну, зачем ты его толкнула? Из-за той встречи в "Фиксе", когда он тебе нахамил?

– Что, Лилек уже все тебе поведала?
– Тася отпила большой глоток из высокого бокала.

– Рассказала о том, что видела его в магазине и слышала, как он над тобой постебался. И на турбазе сразу его узнала и забеспокоилась, как бы не начался скандал.

– М-да... А чего я в магазине на него засмотрелась, так я его тоже узнала, - призналась Тася.
– К нам на Лебедевку за три года две его жены угодили. Одну он подвёл под растрату и навешал на неё долговых расписок, да ещё бизнес у неё отжал, кафешка у Новой Голландии. А другая - дочь Ольбрехта.

– Даниэль Ольбрехт?
– навострила уши Вероника.
– "Золотой бас" мировой оперы?