Дивное лето (сборник рассказов)

Сакони Карой

Тот попятился, наконец-то опустил ладони. Отсчитал на столике деньги. Мы молча ждали. Силой выталкивать его мне не хотелось, хотя и до этого чуть не дошло. Он пятился к выходу. Мы стояли у стойки, а он все таращился на нас кротко и умоляюще. Я было подумал, что он заговорит снова: у него задергался уголок рта. Но нет, он вышел, не сказав ни слова.

— Ну, быстренько, опусти жалюзи, — скомандовал я.

Девушка помогла навести порядок. В бутылке недоставало тех ста граммов, которые я налил ему в стакан. Они там так и остались.

— Ушел? —

заглянул к нам шеф.

— Даже вина не тронул, — показал я.

— Завтра продадим. — Шеф заткнул бутылку и поставил в холодильник. — В завтрашней кутерьме.

— Был момент, когда я его пожалела, — негромко проговорила девушка.

— Вы в своем амплуа, Вероника, — рассмеялся шеф. — Даже таких типов пожалеть способны.

Мы над этим еще немного посмеялись, после этакого напряжения смех очень кстати. На улице стоял гнилой туман. Мы сели в машину директора, девушка впереди, я — на заднее сиденье. Когда мы выезжали со стоянки, я из машины поискал глазами того типа, но его нигде не было видно. Исчез, будто не бывало.

Ну а потом, согревшись в машине, я немного успокоился.

1975

История нескольких сосновых досок [11]

Как-то раз я навестил своего приятеля-хирурга в его загородном доме. Он давно зазывал меня посмотреть, какой дворец он себе отгрохал в излучине Дуная. Я обещал заехать, заглянуть к нему при случае, по все получалось как-то не с руки.

А этим летом, на обратном пути из Вышеграда, я завернул к нему.

11

Был знойный день, жара не спала даже к вечеру. С шоссейной дороги сворачивала и карабкалась вверх по склону улочка, окаймленная летними домиками. Тщательно подстриженные газоны садовых участков пестрели тентами и шезлонгами, за оградой радовали глаз фруктовые сады, зеленели тенистые беседки; перед воротами или внутри двора, на выложенных бутовым камнем дорожках, ведущих к дому, сверкали под слепящими лучами солнца автомашины, но люди, должно быть, попрятались от жары по домам или же подались к воде, потому что в округе все будто повымерло.

Мой приятель и его жена тоже предавались послеобеденному отдыху, я начал было просить прощения, что заявился не вовремя, но хозяева меня успокоили: у них сейчас отпуск, и они бездельничают целыми днями, так что мой приезд как нельзя кстати. Поддавшись на их уговоры, я тоже скинул с себя лишнее — сами они в купальных костюмах возлежали на залитой солнцем террасе, — и для меня нашелся свободный шезлонг. Отсюда, сверху, открывался дивный вид на Дунай. Хозяйка угостила меня ледяным смородиновым сиропом; пришлось после первого же глотка похвалить напиток, приготовленный из недавно снятых ягод (кусты, обобранные дочиста,

выстроились вдоль ограды), тем более что хозяева дома и так уже втолковывали мне преимущества домашнего консервирования; в ответ на мои восторги они тотчас же собрались открыть бутыль с вишневым сиропом, но я предпочел кофе.

Затем, прихлебывая вкусный, крепкий кофе и затягиваясь сигаретами, мы принялись было расспрашивать друг друга о житье-бытье, по приятелю моему не терпелось похвастаться домом.

Мы обошли его сверху донизу.

Двухэтажное строение, небольшое, по удобное и пригодное даже для житья зимой. («На старости лет, глядишь, и вовсе сюда переберемся…») В гостиной была сложена кафельная печь, остальные комнаты отапливались мазутом. На нижнем этаже жилых помещений не было, там разместились гараж и кладовая, так что главный ход вел прямо наверх, через террасу, куда можно было попасть, поднявшись по лестнице ступенек в десять-двенадцать.

— Обрати внимание на перила, — остановил меня приятель.

— Угу, — рассеянно кивнул я, потому что к тому времени уже добрых полчаса осматривал летнюю резиденцию, расхваливая удачную планировку, живописный вид из окна гостиной, со вкусом подобранную мебель, узорные изразцы и деревянные панели на кухне, развешанную по стенам старинную медную утварь. — Как же, как же, вижу: вот они, перила.

— Нет, ты приглядись получше…

— Сосновые доски.

— Старые сосновые доски.

— Да-да, старые.

— Здесь все новехонькое, все делалось из нового материала, только перила выдержали испытание временем… зато и прочные же они, ты только потрогай, какое крепкое дерево!

— Н-да… Действительно… — Я провел рукой по дощатым перилам и вознамерился было проследовать дальше; в самом деле, что тут особенного, если перила сделаны из старых досок?

— У этих досок своя история, — сказал мой приятель.

— Мы привезли их из родительского дома Иштвана, — вмешалась его жена. — Они просто так валялись во дворе… Но, может, мы все-таки сядем наконец? — Она ласково посмотрела на мужа. — Теперь вы все видели, — обратилась она ко мне. — И надеюсь, позволите опустить описание всех наших сражений с каменщиками и прочими мастерами или, как мы называли их, синквизиторами. Постепенно и мы стали забывать все мытарства, связанные со строительством, ну а вам и подавно незачем докучать ими. Принесу-ка я лучше чего-нибудь перекусить.

Я просил хозяйку не утруждать себя, однако она поспешила на кухню, а мы опять разлеглись в шезлонгах.

— По осени снова покрою перила лаком, — чуть погодя заговорил мой приятель. — Если уж они, эти старые-престарые доски, столько пережили всего, постараюсь беречь их подольше.

— Да, хватает вам с домом забот, — кивнул я.

— С лихвой. Но перилам этим — особый почет.

— Да полно тебе…

— Ты даже и представить себе не можешь почему, — поднял он на меня глаза, и я видел, что ему не терпится открыть мне причину.