«DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть IX. Очерки по истории Зауралья
Шрифт:
Мужики.
Прошли молодёжные гулянки на «лугу», или по селу с гармошкой. Прошёл молодёжный хмель, и Иванко стал мужиком. Обзавёлся семьёй, выделился от семьи. Он хозяин. Опустил бородку, волосы подстриг в кружок. Вот он идёт по селу в зипуне, подпоясался красным кушаком, на голове круглая поярковая шляпа, на ногах просмоленные сапоги. Походка заметно отяжелела. Люди встречают[ся] с ним и величают Иваном Петровичем. Идёт он на сходку у волостного правления.
Заглянем тем временем в его хозяйство. У него изба с горницей. Полный комплект служб: сарай, конюшня, амбар, погреб. Все строения крыты тёсом. Во дворе у него три телеги, под сараем сложены сани и кашева. За первым двором – второй: там пригон, стайка для коров
[Жизнь семьи и смена времён года]
Вся жизнь семьи связана с жизнью природы и сменой времён года.
Весна.
Прошла Пасха. Прошли священнослужители с Богоматерью. Телеги и инвентарь для польских работ приведены в порядок. Кони получают дополнительный рацион: овёс, мешанину. Земля подсыхает. Начался сев. В поле вывезены сабан, три бороны. Рожь озимая уже ощетинилась на пашне. Вспаханы в последний раз пары и посеяна пшеница; вспаханы подпарки и посеян овёс; небольшой клин засеян льном. На боронование мальчишки взяты из школы. В старину был ещё такой обычай: перед выездом в поле сослужить молебен, а когда отправлялся первый раз на сев, у церкви останавливался и молился.
Перед отъездом на сев вспахан огород. Слов обо всех этих работах сказано не мало, а работы сделано много. Взять пахоту: работа эта тяжёлая и для пахаря и для лошадей. Хорошо ещё, что земля у нас мягкая – чернозём, и то тройка лошадей с трудом волочат сабан. Чуть полегче боронование, но весна – тяжёлое рабочее время. Сеяли от руки: горсть зерна ударялась о лукошко и равномерно рассыпалась по полю. Не всякий хозяин решался на сев, а иногда просил произвести сев какого-либо опытного севича, часто из стариков. Всё это время хозяин жил в поле безвыездно, а возвращался домой, когда «вяшна» кончалась. Природа за это время уже значительно распускалась, так что лошади получали зелёную подкормку.
Следующая очередная работа – это прополка всходов от осота. Производилась она и мужчинами, и женщинами, и даже подростками: подрезывали осот литовками.
«Девятая [пятница]» – престольный праздник в Тече. Он обычно совпадал с окончанием «вяшны». Праздновали три дня. В Тече было три престольных праздника и все они совпадали с постными днями. Хозяйки к ним варили сусло, густой настой солода с соломой, росол, более жидкий настой солода, с листьями смородины и вишни, и пиво, настоянное с хмелем. Стряпня была тоже вся постная: пироги рыбные, грибные, кральки, шаньги с ягодами клубники, земляники, смородины, высушенными ещё прошлым летом. Был обычай ходить с поздравлениями по домам, в частности это делали некоторые прихожане – ходили по домам церковнослужителей. С огорчением приходится признаться, что этот праздник иногда омрачался драками молодяжника.
В это же время у землеробов была пора тяжёлого беспокойства за урожай, если дело шло к засухе, а «петровки» как раз были самой жаркой порой года. Устраивались крестные ходы по полям.
Лето.
После Петрова дня начинался сенокос. Горячая пора, которая иногда проходит при неблагоприятной погоде. Нужно собрать хорошее сено: уберечь его воглым, т. е. не совсем сухим, пропрёт и сгниёт, а между тем сено являлось основным кормом для скота на всю зиму. Косить, сгребать в кучи сено и скирдовать уезжали все: мужчины, женщины и подростки. Если подростки не могли косить, то могли грести или, по крайней мере, возить копны к стогу. Дома оставались только девочки – няньки с детьми. Весёлая пора! Природа в это время даёт уже много даров: ягоды, пучки, цветы.
Сенокос почти вплотную подводит к уборке ржи. После Ильина дня рожь уже в наших краях жали. Ржи, надо сказать, у нас сеяли мало с рассчётом, что если пшеничной муки до нового урожая пшеницы не хватит, то на некоторое время продержаться на «аржаной» муке. Однако старались избегать такого положения, потому что считали, что с
Подходил первый Спас, второй теченский престольный праздник с ходом на воду. Весной это делается в Преполовение. По правде сказать, праздник этот не вовремя: страда подпирает – надо уже убирать пшеницу, но люди как-то ухитрялись совмещать и то, и другое. Праздновали в общем в том же духе, как и «Девятую».
После первого Спаса и до Успения (с 1-го августа по 15-ое) хоть разорвись на две части: надо и пшеницу убирать и пары пахать. Жали, ведь, раньше только руками. Иногда, правда, косили, например, овёс, но это считалось уже как бы отступлением от порядка, компромисом. Дело осложнялось иногда и тем, что и овёс нужно было убирать одновременно с пшеницей. Пары тоже нужно было спахать до 15 августа, до Успения, иначе они не будут «растовы». Одним словом, время было такое, что разорвись, а сделай. И разрывались, а делали. Хозяин и лошади выматывались, хозяйки разрывались по хозяйству.
Хлеб сначала складывали в кучи по 10 снопов, или в суслоны по 6–7 снопов. Потом, когда зерно в снопах пообсохнет, складывали в «клади», а из кладей в конце августа – в начале сентября свозили в гумна к овинам.
Осень.
В сентябре начинался обмолот хлеба и затягивался иногда до Рождества.
ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 711. Л. 73–82.
Находится только в «пермской коллекции» воспоминаний автора. В «свердловской коллекции» отсутствует.
[Церковные праздники и посты]
Рождество
[1961 г. ]
Если все религиозные праздники различать по их значению, по тому, как люди готовятся к ним, то после Пасхи Рождество должно быть поставлено на первое место. Пасха – это «праздников праздник и торжество из торжеств», и если её исключить из ряда праздников, то Рождество надо поставить первым. К тому же ни один праздник не вызывал столько активности для участия в нём во всех слоях населения, различаемых по возрасту, как Рождество: к нему готовились в одинаковой степени и взрослые и дети. Последние, может быть, даже больше. [82]
82
В очерке «Рождество Христово» (1965 г.) в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» воспоминаний автор объясняет: «Для людей смертных, т. е. не богочеловеков, идея этого праздника главным образом заключалась в акте деторождения, появления на свет младенца со всеми присущими ему человеческими чертами… Отсюда именно празднику Рождества Христова придано было значение детского праздника, т. е. праздника для детей. Ни один христианский праздник, поэтому, не оставлял в детской душе столько впечатлений как праздник Рождества, и описывать его это – прежде всего, – значит описывать детские впечатления по поводу него. Но от времён дохристианских, т. е. до введения на Руси христианства в быту наших предков существовали некоторые традиции, которые сохранились и после принятия христианства и, таким образом, в праздновании Рождества получился сложный комплекс бытовых черт, свойственный нам в недалёком прошлом.
Чтобы придать этому празднику особое значение, церковь установила перед ним так называемый Филиппов пост, по имени апостола Филиппа. Уже при праздновании «Введения во храм [Пресвятой Богородицы – ред. ]» 21-го ноября в богослужении указывается на предстоящее празднование Рождества в песнопениях этого праздника.
Праздник Рождества падает на период зимних холодов, которые и называются рождественскими. Это тоже наложило на этот праздник некоторые особенности бытового характера» // ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 389. Л. 55–58.