Длинные руки нейтралитета
Шрифт:
Удар в металл показался Семакову каким-то необычно протяжным. Третий помощник высунулся довольно скоро и бодро доложил:
– Потерь убитыми не имеем. Пробита насквозь обшивка между четвертым и пятым шпангоутом, примерно полсажени над ватерлинией, потом ядро ударилось во внутреннюю переборку, помяло ее изрядно, но не пробило. Обшивку Зябков берется заварить изнутри, - в этот момент из трюма стали доноситься звонкие и равномерные удары кувалдой, - Также повреждены этажерки с гранатами. Содержимое двух полок раскатилось по всему трюму, сейчас собирают.
Командир явно успокоился.
– Спасибо, Иван Андреевич, делайте дело. Боцман, доложить о расходе боеприпасов!
Это был тот нечастый случай, когда боцман ответил не сходу.
– Пуль для картечницы осталось сто восемьдесят одна,
не считая тех, которые уже в ленте. Малых гранат: пятьсот пятьдесят на полках, что уцелели, да сверх того ищут, которые раскатившись.
Удары в трюме стихли. Зябков уже прихватил железную заплатку в четырех углах, и теперь приваривал все кромки.
– Подмога идет!
Командир с неприкрытой радостью продемонстрировал пластинку с синим кристаллом. Огонек чуть заметно светился.
Старший помощник также обрадовался, но все же критически заметил:
– По такому волнению - дистанция миль двадцать. Им еще более часа идти, ручаюсь.
– Все равно: молодец Руднев. Минут через пятнадцать стоит попробовать вызывать его по механизму связи. А пока, Михал Григорьич, дай знать команде, что скоро будем не одни.
Мешков, конечно, поспешил выполнить распоряжение.
Глава 31
– Иван Григорьевич, хотите - пресвятой богородицей поклянусь, что мы уж не так далеко. Гляньте на доказательство... вот... мигает красный огонек.
Старший помощник на 'Херсонесе', сам того не зная, сделал важное открытие в практической магии. Взрывы производили настолько сильное (хотя и кратковременное) возмущение в потоках воды, что давали сигнал куда более мощный, чем от винта или гребных колес, не говоря уже о сигнале от парусного судна. Бросок интенсивности магополей можно было уловить на весьма большом расстоянии: чуть ли не в полтора раза больше, чем сигнал от весел или гребных колес.
– Степан Леонидович, помилосердствуйте, коль битва и вправду была бы на такой дистанции, то уж верно мы с вами должны были услыхать канонаду. Коль ушам своим не верите, так попробуйте вызвать по связи.
– Иван Григорьевич, механизм сей на сравнительно небольшое расстояние достает: в пределах прямой видимости. А при такой погоде мы бы и мачты неприятельские заметили.
– А это ваше подмигивание? Ведь говорили же нам с вами: в хорошую погоду за двадцать миль даст сигнал. Мы бы точно заслышали орудийные... О, кажется...
–
– рявкнул Ячменев.
– А ведь и вправду слышно.
– Наши это. У гранатометов звук громче.
Голос командира стал насквозь официальным.
– Степан Леонидович, через полчаса начинайте вызывать по механизму связи. Семаков должен знать, что мы уже недалеко.
– Слушаюсь.
– Владимир Николаевич, а ведь строй прикрытия поредел изрядно. Может, прорвемся?
– И думать забудьте, Михаил Григорьевич. Дело вполне возможное, даже, может быть, и без повреждений, но что дальше? А дальше они ж нас в два огня поставят, у броненосцев один борт бездельничает. Зажмут они нас, как бог свят, зажмут, и обратно прорываться придется, да с потерями.
Никто из российских офицеров не знал, что орудия плавучих батарей расположены на рельсах, и по необходимости огонь всей наличной артиллерии может быть сосредоточен с одного борта.
– Так что, хотите прикрытие с фланга попробовать на зуб?
– Вовсе нет. Хочу ограничить возможности того парохода, что так лихо маневрирует без парусов.
– Поджечь того, что справа?
– Угадали, Михаил Григорьевич, его самого.
Наскок, казалось бы, удался. Еще один неприятель получил на палубе изрядный пожар, а 'Морской дракон' выскочил из атаки без единого попадания.
Однако начарт про себя отметил скрытое недовольство на лице командира. Задавать вопросы было неудобно, но Семаков заговорил сам:
– На этот раз они промахнулись, но ведь удача, она с переменчивым нравом. Вот что, Михаил Григорьевич: если примете командование вместо меня, то первым делом выбивайте слабейших. По количеству орудий они опасны, зато более других подвержены действию наших гранат. А как подойдет 'Херсонес', то пусть свяжет боем прикрытие... точнее, то, что от него останется. Сами же атакуйте броненосцы, и уж тут бейте из двух гранатометов. Малые гранаты палубную броню навряд пробьют насквозь, но смущение среди вражеских артиллеристов наверняка посеют, а вот большие, с божьей помощью, могут проломить. Не с одной, так с нескольких гранат...
Командир не успел завершить распоряжение. Заговорил механизм связи. Слышалось не особо отчетливо, но понять было можно.
– 'Морской дракон', ответьте. Вызывает 'Херсонес'. 'Морской дракон', ответьте...
– Есть!!! Михал Григорьич, отвечайте.
Мешков схватился за механизм.
– На связи начарт Мешков. Иван Григорьевич, слышимость удовлетворительная. Ведем бой. Владимир Николаевич у штурвала, отвечать не может.