Длинные руки нейтралитета

Иванов Михаил

– Дедушка мне на память подарил зеленый самоцвет. Вот он, - и в шапку канул прозрачный камешек болотного цвета размером с горошину.

Сбор средств продолжился с неугасающим энтузиазмом.

Ранение Мариэлы дало совершенно неожиданные последствия, предвидеть которые никто не мог, даже маэрцы.

Малах как командр был обязан известить о случившемся пятого члена экспедиции,

как только стемнело, направился к пещере дракона, чтобы сделать это. Он захватил с собой хорунжего как свидетеля. Но, уже спускаясь по лесенке, оба услышали в драконьем жилище не один, а два голоса. Второй был мальчишеским.

– ...и вот так хитроумный Пятнистый дракон смог силой своей ума - и математики, конечно, - победить. Был он тогда, если считать по человеческим меркам, не старше тебя.

– Господин Таррот, этот метод я запомнил. А вот расскажите о великих битвах!

В этот момент вошли Малах и Неболтай. Казак, разумеется, мгновенно узнал Костю Киприанова. Иноземец же сразу догадался, кто мог быть драконьим гостем, хотя лицо его, конечно, раньше не видел. И поспешил познакомиться:

– Здравствуй, ученик дракона. Я знаю, тебя зовут Константин. Или Костя. Меня можешь звать Малах Надирович.

Последовал почтительный поклон со стороны мальца. Несмотря на возраст, мелкий быстро сообразил, что он здесь лишний, и попытался достойным образом удалиться:

– Господин Таррот, уж темно. Мама, наверное, заждалась.

Хозяин пещеры и незнакомый барин (вроде как офицер, но без эполет) переглянулись.

– Хорошо, - молвил дракон, - о великих битвах ты еще услышишь.

Костя быстренько поднялся по лестнице и исчез в темноте.

– Таррот, у нас скверные новости.

– Уже знаю. Костя кое-чего поведал. Но мне нужны подробности. Кто может о них рассказать?

Мысль о том, что драконом движет простое любопытство, была удавлена, не успев родиться.

– Тихон Андропович, ты ведь видел сам...

Казак по каким-то ему лишь ведомым причинам доложил лишь сухие факты.

Последовал вопрос:

– Тихон Андропович, у вас считается достойным стрелять в тех, кто не является воином?

– У нас, Таррот Гарринович, не принято стрелять в тех, кто не воюет. В частности, не принято стрелять в женщин и детей. Также не принято стрелять в лекарей.

– Мог ли стрелок принять Мариэлу за воина?

– Никак нет. При ней не было винтовки, понятное дело. Охотились именно за Марьей Захаровной: только она была открыта для стрелка.

Последовали движения

гребнем, которые никто из людей, разумеется, не понял. Дракон чуть прикрыл глаза, потом их открыл.

– В традициях моего народа, - в тот момент казаку показалось, что тон дракона предельно холоден, - принято мстить за нападение на тех, кто не является воином.

Малах среагировал первым:

– Друг, что ты намерен делать?

– Я буду топить корабли. Флаги мне известны.

При всей своей здоровой наглости (а иные в пластуны не попадают) казак проявил осторожность на уровне хорошего дипломата:

– Таррот Гарринович, не будет с моей стороны невежливым спросить: как вы это собираетесь делать?

– Я буду с большой высоты ночью запускать 'Ледяные копья'.

Последний термин был знаком Неболтаю. Казак в свое время усвоил, что это средство для метания крупных кусков льда какой угодно формы, хотя обычно маги предпочитали придавать ледяшкам вид наконечников холодного оружия. Вот почему последовал вопрос:

– Какие именно?

Вопрос не отличался точностью формулировки, но дракон понял правильно:

– Шар диаметром полтора маэрских ярда.

Хорунжий напрягся и проявил еще большее дипломатическое искусство:

– Таррот Гарринович, покорнейше прошу подождать с вашими действиями, пока я не доложу Владимир Николаевичу или Михаил Григорьевичу. Не собираюсь вас отговаривать от замыслов, но, возможно, вы получите от господ офицеров полезный совет. Я все же не моряк. Что же касается решения мстить, то нахожусь полностью на вашей стороне.

Бедняга-казак аж вспотел, выдав такую длинную фразу с использованием самых барских слов, и притом обходясь без простонародных выражений.

Дракон кивнул.

– Хорошо, я подожду сутки. Если судари моряки пожелают, они могут навестить меня для беседы.

Малах высказался вежливо, но твердо:

– Тихон Андропович, нам с Тарротом Гарриновичем желательно переговорить на темы, касающиеся нашей группы.

Казак отвесил поклон в офицерском стиле и распрощался. Он спешил застать Семакова на причале, зная, что 'Морской дракон' должен вскоре вернуться.

В пещере состоялся несколько напряженный разговор.

– Таррот, ты втягиваешь группу в войну, которая нам совершенно не нужна.

– Ты ошибаешься, командор. Это меня втянули в эту войну. Не забывай: я не человек. Это в наших правилах: не спускать никому покушение на целителя.