Длинные руки нейтралитета
Шрифт:
– Похоже на то, больше просто некому... Мягонький! Сколько кораблей видишь?
– Один пока, ваше благородие!
Однако через десять минут последовал другой доклад от сигнальщика:
– Троих вижу, ваше благородие! Первый, похоже, турок, флаг у него красный.
Последовал самодовольный взгляд князя Мешкова в сторону командира. Правда, не было сказано вслух что-то вроде 'Ну я же говорил!' Вместо этого
– Поворачивать сейчас будем или...
– Чуть позже. Минуток десять... а то и пять.
– Ваше благородие, все трое турки, точно! Флаги на них! Головной пароходофрегат, названия пока не вижу! А остальные парусные!
– Ну что, доверимся зрению Мягонького?
– У него глаза всегда отменными были. Как по мне, так пора поворачивать.
– И я думаю так же. Пора.
Руки командира завертели легкий штурвал, одновременно сбрасывая скорость рычагами секторов газа.
– Михаил Григорьевич, просчитай-ка точный курс.
Через минуту последовало:
– Ост-зюйд-ост, если скорость та же будет.
– Кажется, есть водный сигнал от наших. Через пяток минут попробую вызвать по связи.
Выждав, Семаков начал говорить в механизм:
– Я 'Морской дракон', вызываю 'Херсонес', я 'Морской дракон', вызываю 'Херсонес'...
Через четыре минуты молчания связной механизм ответил:
– Говорит 'Херсонес'. Вижу вашу надстройку, Владимир Николаевич. Как понимаю, вы их заметили. А они вас?
– Не думаю.
– План действий прежний?
– Да, Иван Григорьевич. Я выхожу в атаку первым, вы добиваете. Рекомендую тратить в первую очередь малые гранаты, их у нас много.
Лейтенант Мешков, будучи артиллеристом, понял не прозвучавшую мысль: большие гранаты лучше поберечь для встречи с броненосцами.
– Ложусь на курс норд-вест. Скорость шестнадцать узлов. Держать дистанцию в шесть кабельтовых.
– Слушаюсь. Курс норд-вест, дистанция шесть кабельтовых.
'Херсонес' чуть прибавил и встал на нужную дистанцию в кильватере.
Еще через восемь минут Семаков с уверенностью заявил:
– Есть сигнал по воде.
А еще через две сигнальщик выкрикнул:
– Парус на горизонте, ваше благородие!
– К бою!!!
Оконные рамы в рубке 'Морского
– Руднев, выхожу в атаку!
С этими словами командир дослал рычаги секторов газа. Движки отозвались привычным глухим ревом. И мгновенно последовало включение 'Гладкой воды'.
– На компасе норд-вест, тридцать восемь узлов, - ни с того, ни с сего сказал Семаков. Оба утверждения в проверке не нуждались: одного лишь взгляда на компас и лаг было бы достаточно. Однако старшему помощнику было некогда удивляться странной фразе. Он уже прикидывал дистанцию и командовал:
– Носовой и кормовой, товсь! Носовой: целиться перед фок-мачтой! Кормовой: ждать команды!
Нельзя сказать, что вражеский пароходофрегат игнорировал опасность. Наоборот, пушечные порты, пусть и немногочисленные, открылись.
– Носовой, пали!
Уже хорошо знакомый всей команде огненный шар полыхнул на фоне темнеющего неба. Создалось впечатление, что комендор ухитрился положить гранату точнехонько в клотик, но это, разумеется, не соответствовало истине. Фок-мачта сломалась почти посередине, между марсом и салингом. Грот-мачта устояла, хотя лишилась всех парусов. На бизани, где было косое парусное вооружение, разрушения были поменьше.
– Кормовой, по бизани с недолетом!
Комендор чуточку сплоховал: получился перелет, но с тем же результатом: бизань-мачта также осталась без парусов. Дымовая труба просто исчезла. На палубе уже горело.
– Выхожу из атаки! Поворот!!!
Последняя команда была насквозь знакомой. По ней надлежало хвататься за что ни попадя, чтоб не сбило с ног. Унтер гаркнул в трюм, дублируя команду. Через секунду 'Морской дракон' заложил крутую дугу.
У турецких артиллеристов хватило силы духа дать залп, хотя Мешков сразу же подумал, что они не успеют нацелиться по горизонту. Оценка начарта оказалась почти точной. Он переоценил дальнобойность турецких орудий; ядра легли далеко за кормой с большим недолетом.
Следом в атаку пошел 'Херсонес'. Туркам не хватило времени на перезарядку орудий. Пять малых гранат грохнули одна за одной.
Уже в процессе возвращения домой Семаков смог догадаться, почему вражеский корабль развалило пополам. Видимо, большое количество людей ринулось тушить пожар и расчищать палубу туда, где повреждения были максимальными, то есть на нос и на корму. А рядом с грот-мачтой негатора не оказалось. Как бы то ни было, третья по счету граната хлопнула не воздухе, а непосредственно на палубе, уничтожив ее в радиусе сажен десяти и выломав огромный кусок борта.