Для крутых закон не писан
Шрифт:
— Ты чего, давить, — возмутился полковник, — он не какой-то там фирмач, а глава крупнейшей в стране финансовой группы, кандидат в депутаты в Государственную Думу России. Уважаемый человек. Его физиономия раз в день появляется на экране телевизора, его просто так в камеру не посадишь.
— Но по документам видно, что он крупный мафиози, преступник, он людей заказывает и страну грабит в таких масштабах, что волосы дыбом встают.
— Эти документы надо проверить, — апеллировал Давыдов, — вдруг это поклеп, липа с целью скомпрометировать порядочного гражданина? Может, он прижал хвост кому-нибудь из мафиози,
— Эти документы могут быть липой, но ведь и наш источник присылал подобные донесения. Что с ними стало? — пошел в атаку Николай. — Их отправили наверх, и готовое дело заглохло. Я думаю, что Тарасов договорился с руководством ФСБ, и те дело сдали в архив или ему продали.
— Ты что говоришь, — поднес палец к губам Давыдов. — Видимо, факты не подтвердились и дело рассыпалось.
— Знаем мы, как они рассыпаются, — добавил Алексей.
— В общем, так, — полковник встал с кресла, — этот диск я оставлю у себя и проконсультируюсь с руководством. Я думаю, мы начнем разработку этого Тарасова.
Офицеры встали и пошли к дверям.
— Одну минуту, — остановил их Давыдов, — ты сделал копию с диска?
— Нет, Дмитрий Сергеевич, я думал, вы сделаете, — наивно ответил Николай.
— Обязательно сделаю, — пообещал тот и отпустил сотрудников.
Наученный горьким опытом, Николай, конечно, скопировал диск и положил его в снятый им в банке депозитный сейф. С некоторых пор он не доверял своим патронам и опасался, что такая ценная информация может пропасть либо из сейфа в его кабинете, либо из дома.
На следующий день несколько газет из числа оппозиционных напечатали разгромные материалы про Тарасова. Это были наиболее интересные факты деятельности Виктора Александровича. На нескольких страницах рассказывалось про его аферы с недвижимостью, про присвоение пятисот миллионов долларов и про заказные убийства.
Утром Давыдов вызвал к себе Бугрова и Толмачева и провел экстренное совещание.
— Как секретная информация попала в прессу? — грозно начал он.
— Ее мог переслать в газету сам Ральф, — высказал предположение Николай.
— Мог, мог, — раздосадованно произнес Давыдов. — Сначала он выходит на контакт с тобой, Коля, присылает тебе информацию, а потом отправляет ее в газеты. Нелогично… И чего он ждет от этих публикаций?
— Он мне сообщил, что его цель — не допустить Тарасова в Госдуму. Ральф считает, что ему там не место.
— Там таких, как этот Тарасов, пруд пруди, — взвился полковник, — одним больше, одним меньше. Туда идут для получения депутатской неприкосновенности и чтобы дела своих фирм либо фирм тех, кто их туда продвинул, лоббировать. Честный человек в Думу не попадет. Место миллион долларов стоит. По неофициальным данным из секретных источников информации конечно. Но мы, я вам скажу, ничего с этим поделать не можем. Вот так. — Полковник не любил газетчиков и был крайне недоволен тем, что дело «засветилось» в прессе.
Глава 5
Утренний воздух в лесу был девственно свеж, чист и влажен. Пахло сосновой смолой, елью, разными полевыми цветами и озоном.
Виктор Александрович Тарасов как обычно встал рано, умылся, почистил зубы, выпил свежего, ледяного деревенского молока и вышел на крыльцо своего большого красивого загородного дома.
— Красота-то какая, — прошептал он, — тишина.
Было шесть часов утра, но уже рассвело. Багровое солнце зависло над горизонтом, готовое к своему каждодневному взлету в небо.
Тарасов любил рано вставать и частенько говаривал:
— Кто рано встает, тому бог подает, а если бог не подает, то он сам берет.
В этот памятный день он как обычно вышел на улицу, чтобы вдохнуть ароматного, пьянящего лесного воздуха. Постоял на мраморном крыльце около пяти минут, наслаждаясь тишиной леса и чистотой рублевской атмосферы, а затем спустился на дорожку из мраморных плиток и пошел к бассейну. На ходу снял бархатный халат, передал его следующему за ним амбалу-телохранителю Косте, с разбегу прыгнул в голубой бассейн, вынырнул и быстро поплыл.
Два охранника Костя и Вадим пошли по бортику тридцатиметровой «ванны», готовые в любую секунду прийти на помощь хозяину. По внешнему виду они походили друг на друга, как конфетки эм-эм-дэнс: тренировочные штаны «Адидас», футболки и кроссовки, топорно вырубленные суровые лица, широченные плечи, накачанные мускулы и разбитые в спаррингах кулачищи. Вадим некогда был чемпионом страны по боксу, а Константин — по каратэ. За время службы у Тарасова они, конечно, забросили активные тренировки — времени не было, но старались хоть пару раз в неделю подкачиваться в спортзале их босса и молотить по грушам и друг по другу. Хозяин настаивал, чтобы парни держали себя в форме — тучные слизняки в охранниках никому не нужны.
Сам Тарасов спортом никогда не занимался, но физкультуру любил и здоровье свое берег. По утрам пил свежее — только из-под коровы — молоко, проплывал в личном бассейне пятьсот метров, причем в любую погоду, а по вечерам занимался в тренажерном зале вместе с телохранителями. Часто играл в настольный теннис, бил по боксерским грушам и мешкам, постреливал в частном тире по мишеням и тарелочкам.
Несмотря на приверженность к физическим упражнениям, по виду Тарасова нельзя было сказать, что он хоть немного занимается своим телом. Он был невысокого роста, толстый и нескладный. Здоровье у него было с детства хорошее, но вот с ожирением он бороться не мог, потому что любил вкусно поесть и при этом выпить.
Несмотря на каждодневные занятия физкультурой, пил он тоже каждый день, как говорил — для здоровья, но при этом знал меру и мало хмелел. Происходило это по вечерам, когда Виктор Александрович после работы отправлялся в ресторан на обильный сытный ужин.
Босс плыл кролем, а телохранители шли рядом. Наконец отмеренная дистанция закончилась, и Тарасов, отдуваясь и фыркая, как морж, вылез по лесенке на бортик. Вадим услужливо накинул ему на плечи большое махровое полотенце, а Костя приготовил халат.