Для крутых закон не писан

Бадин Андрей Алексеевич

Николай просунул руку в шкаф, осторожно открыл книгу, затем перелистал страницы и вынул словарь из ячейки. Он повертел книгу в пальцах, снова перелистал от корки до корки, но диска не нашел.

«Шутка, что ли, такая?» — удивился он, но решил преждевременных выводов не делать и взял посылку с собой.

Приехав домой, он разделся, разулся, прошел в свой кабинет, сел за письменный стол и положил книгу перед собой. Бугров вновь, уже в спокойной обстановке, перелистал ее и вновь ничего не обнаружил. Тогда он внимательно осмотрел картонную обложку и заметил на ее торце капли клея. Взял скальпель, прорезал картон, расщепил его и обнаружил

заклеенный в обложку лазерный компакт-диск. Николай вытащил его, вставил в компьютер и открыл. На нем было ровно шестьсот мегабайт информации.

Когда капитан начал изучать файлы, то понял, что в его руки попали очень интересные для ФСБ материалы. Они касались деятельности президента крупного финансового холдинга, кандидата в депутаты Государственной Думы Виктора Александровича Тарасова.

«Известное имя», — подумал Бугров.

Год назад в ФСБ поступило донесение от секретного источника в Минфине, что Центральный банк России получил кредит в четыре миллиарда долларов от «Парижского клуба» на проведение реформ в социальной сфере. Деньги были переведены на счет ЦБР, но часть их — пятьсот миллионов долларов — после «перегонки по счетам» осела на счете одной из фирм Тарасова. Использовав связи в Министерстве финансов, банкир сделал аферу, называемую в финансовых кругах «отмывкой денег». По закону она классифицируется как воровство в особо крупных размерах.

Информация поступила от секретного источника в министерстве, но официального расследования прокуратура не начала. Материалы забрал заместитель руководителя департамента контрразведки генерал Александр Александрович Нефедов. Больше компромата никто не видел и сообщений по его поводу не было. Николай сделал вывод, что дело Тарасова замяли.

Ральф же передал подробную информацию о подставных фирмах Тарасова, о его связях с криминальными авторитетами, о махинациях с недвижимостью и о воровстве пятисот миллионов долларов. Он также сообщал о ликвидации по приказу Тарасова двоих чиновников Минфина и одного депутата Государственной Думы. Его место в законотворческом органе и решил занять грязный предприниматель, а ныне кандидат в депутаты.

На диске имелись записи телефонных переговоров и даже фотографии убийц, нанятых Тарасовым для исполнения заказа. По всем делам, связанным с убийствами, в деле фигурировал начальник охранного агентства «Московские росы» господин Виноплясов.

«Да, с этим компроматом можно не только Тарасова за решетку упечь, но и еще несколько мафиозных авторитетов и должностных лиц в Минфине, Госдуме и МВД. — Николай сначала обрадовался, но потом загрустил. — Если известно, что Тарасов вор, но никаких мер не принято, значит, у него очень влиятельные связи в ФСБ. Видимо, эти полмиллиарда предназначались не только ему, но и кому-то еще. Кому-то в Министерстве финансов, кому-то в правительстве, кому-то в МВД и кому-то в ФСБ».

Николай знал, что Тарасов был владельцем крупного коммерческого банка и председателем совета директоров влиятельной финансовой группы «Эллинг». Его «Крассбанк» занимался инвестициями в горно-добывающую и сталелитейную промышленность, финансировал военные разработки и алмазодобычу, но основными приоритетами были нефтяной бизнес и связь.

О решении баллотироваться в Государственную Думу Тарасов публично заявил полгода назад. Он сообщил, что отходит от финансовых дел и все свои усилия направит на разработку, принятие и претворение в жизнь нужных стране и людям законов.

Но фактически он продолжал руководить и банком, и финансовой группой и естественно лоббировал, как мог, интересы своей корпорации.

Ральф информировал о нескольких небольших делах Тарасова. Тот получил заказ на закупку за границей большой партии оборудования и инструментов для горной добычи, получил деньги от правительства, но приобрел не то, что нужно. В итоге сэкономил сто миллионов долларов, а купленый хлам до сих пор ржавеет на бескрайних просторах Сибири.

«Откуда у Ральфа такая информация? — думал Николай. — Кто он? Такими подробными секретными данными может обладать только близкий Тарасову человек и тот, кому он — Тарасов — безгранично доверяет. Понятно, почему Ральф обратился не в приемную ФСБ, а ко мне. Если банкир узнает о его предательстве, того не спасет ни ОМОН, ни «Альфа»…

Но чем Ральфу могу помочь я — капитан из отдела по борьбе с экономическими преступлениями? Как я могу в одиночку справиться с влиятельнейшим и богатейшим бизнесменом России?» — Николай думал-думал, но так ничего и не придумал.

— Утро вечера мудренее, — решил он и лег спать.

В департаменте контрразведки Бугров умолчал о контакте с новым секретным источником информации, но досье на Тарасова и финансовую группу «Эллинг» запросил.

— Зачем тебе эти документы? — поинтересовался Давыдов.

— Есть некоторые мысли, — нашелся Бугров. — Хочу заново прочесть дело.

— Все документы у начальства, — сказал как отрезал полковник, и на этом разговор был закончен.

На диске Ральфа было указано место и время второго телефонного звонка, до него оставалось пять дней. Сексот не доверял никому, и контрразведчику тоже, и поэтому решил звонить сам. Николай должен был прибыть в парк культуры и отдыха «Сокольники» и ждать звонка у телефонного аппарата, расположенного в небольшой закусочной. Бугров проверил номер телефона, по которому звонил Ральф в первый раз, и обнаружил, что это аппарат в кафе спортивного комплекса «Олимпийский» на проспекте Мира.

«Там в день бывают тысячи людей, и найти того, кто однажды разговаривал по этому телефону, невозможно. Этот Ральф умный мужик, но откуда ему известно обо мне?»

В конце недели после работы Бугров приехал в «Сокольники» и решил немного расслабиться, погулять, подышать свежим воздухом и осмотреться. Денек с утра был славный, но к вечеру появился легкий свежий ветерок и на небе забелели легкие кучевые облака.

Николай погулял по аллеям парка, посидел на скамье, съел мороженое и поглазел на наглых воробьев и ненасытных голубей. Во время прогулок по тенистым аллеям парка он проверил, нет ли «хвоста». Слежки не заметил и поэтому без опаски подошел к кафе, вошел внутрь и встал у стойки бара за минуту до назначенного срока. Достал записную книжку и начал ее перелистывать — будто искал чей-то номер.

Ровно в двадцать один ноль-ноль зазвонил телефонный аппарат на стойке и бармен поднял трубку.

— Да, — вяло проговорил он, но услышав, что к телефону просят кого-то из его посетителей, уставился взглядом на Николая.

— Это меня, — сказал Бугров, и бармен-армянин передал ему трубку.

— Алло, это… — послышался голос Ральфа.

— Да, я, — подтвердил капитан. Он сразу узнал низкий, властный баритон незнакомца.

«Его голос с другим не перепутаешь. Ему бы в Большом театре арии в операх петь».