Для спящих ночь, для стражи день…

Уайт Этель

Перед Элен стояла миссис Оутс с заспанными глазами и покрасневшим лицом.

— Никак не могла найти дверь, — объяснила она.

— А вы не боитесь ложиться спать с запертой дверью? — поинтересовалась Элен. — Предположим, на вас загорится платье, а мы не сможем попасть к вам.

— Сможете. Здешние ключи подходят ко всем дверям, но их не повернешь, потому что никто ими не пользуется.

— Конечно, — сказала Элен, — дверь закрывают на замок, только если остаются одни в целом доме или в гостиницах. Я в жизни не

закрывала свою дверь на ключ.

— На вашем месте сегодня ночью я бы смазала маслом ключ и заперла дверь.

— Какая польза от этого! — засмеялась Элен.— Ведь к замку подойдет любой ключ.

— Но другие ключи заржавели, — объяснила миссис Оутс.

Когда Элен передала приказание профессора, миссис Оутс презрительно тряхнула головой:

— Большое спасибо его милости. Открывать дверь — это не мое дело и никогда не было моим делом.

Миссис Оутс начала отступление в глубь кухни, но Элен ухватила ее за рукав.

— Пожалуйста, миссис Оутс, не запирайте дверь,— попросила она. — Мне страшно будет даже подумать, что я не смогу попасть к вам. Сегодня я боюсь, как последняя дура. Я ведь надеюсь на вас больше, чем на кого-нибудь другого в этом доме.

— Верно. — Миссис Оутс агрессивно выпятила нижнюю челюсть. — Если кто-нибудь пролезет в дом, я разобью ему башку.

Несколько успокоенная этим, так ярко выраженным, заверением Элен поднялась по ступенькам и направилась к Синей Комнате, которая приобрела в ее глазах свою прежнюю притягательную силу. Дверь приотворилась на дюйм, обнаружив сестру Баркер, которая, казалось, поджидала Элен, прислушиваясь к ее шагам.

— Мне нужно кое-что рассказать вам, — прошептала Элен. — Совершено еще одно убийство.

Сестра Баркер внимательно выслушала все детали. Она задала множество вопросов относительно характера Сервиден, ее обязанностей, ее любовников. Наконец она коротко засмеялась:

— Небольшая потеря для общества. Девицы такого сорта напрашиваются на это.

— Какой «сорт» вы имеете в виду? — спросила Элен.

— О, я знаю этот тип девиц. Можете мне не рассказывать… Потаскушка. Черные глазки, которые словно говорят каждому мужчине: «Пойдем в темный уголок», пухлые красные губы, зовущие к поцелую. Сплошная похоть!

Элен удивленно смотрела на сиделку, которая так подробно описала внешность убитой девушки, — ведь она ни словом не обмолвилась об этом, и та не могла видеть ее прежде.

— Вы раньше слышали о Сервиден? — спросила она.

— Конечно нет.

— Тогда откуда вы знаете, как она выглядела?

— Я знаю, как выглядят девушки из Уэльса.

— Но ведь они не все такие!

Сестра Баркер сменила тему:

— Что касается указаний профессора, то ко мне они не имеют никакого отношения. Открывать двери не входит в обязанности сиделки, и я, конечно, не стану рисковать жизнью и выходить из дома в такую бурю. Я не настолько глупа.

Элен

почувствовала некоторое облегчение, когда сестра Баркер перешла к своему привычному самовосхвалению, стараясь подчеркнуть важность своей роли в доме.

Она прекрасно вписывалась в границы определенного типа представителей рода человеческого — правда, довольно неприятного, но совершенно обычного,— с которым Элен уже приходилось встречаться. Все это не согласовывалось со зловещим образом, нарисованным миссис Оутс, — полуночная злодейка, крадущаяся вниз по лестнице, когда в доме все уснули, чтобы впустить убийцу.

— Сестра!

Услышав уже знакомый Элен бас, сиделка повернулась к девушке:

— Я хочу спуститься в кухню и кое-что приготовить. Вы сможете остаться с ней на минуту?

— Конечно, — ответила Элен.

— Больше не боитесь ее? — спросила сестра Баркер. — Когда вы успели стать такой храброй?

— Это было глупо, — призналась Элен. — Я немного устала. Но теперь совершенно ясно чего бояться и как с этим бороться, и всякие фантазии ни к чему.

Девушка, входя в Синюю Комнату, ожидала, что леди Варрен будет ей рада. Но казалось, старуха забыла о своем интересе к Элен,

— Что это был за стук? — спросила она.

— У вас очень чуткий слух, — пробормотала Элен, пытаясь придумать какое-нибудь объяснение.

— Я прекрасно вижу, слышу, определяю на запах, на вкус и на ощупь, — резко сказала леди Варрен. — Лучше, чем вы. Вы можете сказать, какая разница между непрожаренным бифштексом и настоящим бифштексом с кровью?

— Нет, — ответила Элен.

Следующий вопрос был куда менее приятным:

— А вы можете целить в глаз человеку и попасть, не промахнувшись?.. Что это был за стук?

— Это был почтальон, — сказала Элен, прибегая ко лжи, лишь бы не нарушить приказание профессора. — Оутса услали за кислородом, как вы знаете, я была далеко и не слышала. Короче вышло так, что открыть ему было некому. Все считали, что это не их дело.

— Ну и порядки в моем доме! — возмутилась леди Варрен. — И нечего смотреть на меня. Это все еще мой дом. У меня слуги ходили в ливреях… Но они все ушли… Слишком много деревьев…

Голос ее звучал грустно и жалобно, и Элен поняла, что старуха вновь вспоминает прошлое.

Но в то время как Элен умилялась, глядя на старуху, пережившую свое время, та вдруг доказала, что живостью и остротой ощущений в несколько раз превосходит Элен, потому что прежде, чем Элен услыхала шаги в коридоре, глаза старухи широко раскрылись в ожидании.

Дверь Синей Комнаты открылась, и вошел профессор.

Элен с интересом заметила, как действует инстинкт пола даже на краю могилы: леди Варрен встретила своего пасынка совершенно не так, как встречала женщин.

— Наконец-то ты снизошел до меня, — воскликнула она. — Сегодня ты поздно, Себастьян.